– Как вам? Говорят, на земле такого нет, ― с гордостью произнесла Дана.
– Ага, ― только и смогла сказать в ответ я.
– Правда, красиво, госпожа? ― она явно хотела получить от меня больше эмоций по поводу пережитого зрелища. Но потрясение было настолько велико, что я с трудом могла связать пару слов.
– Думаю, наша Ирана просто дар речи потеряла от увиденного! ― раздался звонкий женский голос позади нас.
Рядом появилась молодая драконша. Она была одета «по благородному»: красное платье с изображением черного дракона на белой вставке на груди. Оно почти было одного цвета с ее кошачьими кровавыми глазами и такими же длинными золотыми серьгами. В белоснежную косу, ниспадающую на плечо, были вплетены черные атласные ленты, а на груди красовалось драгоценное красное ожерелье. Она была невероятно хороша собой, я бы даже сказала, сказочно красива.
Девушка слегка приподняла длинную юбку и подошла ко мне. Учтиво поклонившись, она представилась:
– Ника, десятая дочь короля.
От такого уточнения я поморщила лоб: сколько же у него детей? Кроме Ираны, были еще женщины? Конечно, как в этом мире им не быть! И со всеми он, скорее всего, не разговаривал.
– Меня послали к вам в роли вашей наставницы, госпожа Ирана.
– Лена, ― поправила ее я.
– Хорошо, госпожа Ирана. Я запомню ваше человеческое имя, ― все с той же показной вежливостью произнесла Ника.
– А обращаться ко мне…
– Буду, как подобает, госпожа Ирана.
Она разогнулась и посмотрела мне прямо в глаза, а затем громко рассмеялась.
– Да, шучу я! Можете расслабиться, ― Ника задиристо хлопнула меня по плечу, от чего мои глаза раскрылись с еще большей силой. ― Я не люблю все это, если честно. Думаю, меня назначили к вам только потому, что я последняя из дочерей короля, которые еще живы, разумеется.
– Еще живы? ― я не смогла скрыть своего удивления.
– Конечно, он же больше трехсот лет живет. Половина из детей его величества уже в лучшем мире.
Об этом я как-то не подумала. Но звучало вполне логично, хоть и воспринималось ужасно. Интересно, сколько своих детей он пережил? И каково ему после этого?
Перед глазами предстал образ правителя, и ответ напросился сам собой: «Наверняка, плевать!»
– Я последняя из его живых дочерей. И с этого дня буду вас учить манерам и письму.
– Письму? Зачем той, которую убьют через пару месяцев, нужно знать все это?
– Убьют-убьют, вы о чем-нибудь, кроме смерти, говорите? ― она посмотрела на моих служанок, и Дана отрицательно замотала головой.
