Вызывающе так не темнил.
Но другую судьбу мне, похоже,
Напророчил задумчивый Нил.
И теперь одиноко блуждает
В аравийской пустыне мой взор,
Где кружатся орлиные стаи
Над отрогами треснувших гор.
Здесь аяты седого Корана
Гулко лижут сухую жару,
И заря, будто свежая рана,
Густо кровоточи́т поутру.
И когда с торопливым рассветом
Солнце, словно клинками джамбий24,
Остро бьёт обжигающим светом
В разноцветный узор камарий25,
Я тоскую по шуму прибоя
И по звонкому хрусту камней,
По далёким минутам покоя
И по тихой улыбке твоей.
15 мая 2011 г.
Сана, Йемен
Я прилетел в аэропорт
Опустошённый –
В кривой воронке старый «Форд»
Лежал сожжённый,
На блокпосту у пацана
В руках граната,
И дыры линией в стенах
От автомата.
Дома разбитые кругом
В пыли тонули,
В мешках, наполненных песком,
Блестели пули.
Кровь запеклась на тех мешках
Корой багровой
Вдоль всей дороги в бороздах
Километровой.
В тени обугленных руин
Бродил уныло
Десятилетний бедуин,
И есть просил он.
Среди разбитых изразцов
И сам не знал он,
За что его земля отцов
Так наказала…
3 июля 2011 г.
Сана, Йемен
Как я в детстве мечтал о море
Как я в детстве мечтал о море,
О крутых штормовых ветрах,
Океанском лихом просторе
И стремительных крейсерах!
Я в багровом хотел рассвете
Через волны лететь вперёд
Лишь туда, где свирепый ветер
В такелаже, как зверь, ревёт,
Чтобы грозный норд-ост бесился
И, как щепку, корабль качал,
И в дрожащей каюте снился
Мне далёкий родной причал.
Но теперь в неприветных странах
Мне жестоко сечёт лицо
Вместо свежих брызг океана
Раскалённый сухой песок.
И, пожалуй, уже другая
Меня больше судьба не ждёт,
Но шальная мечта морская
В моем сердце ещё живёт.
16 августа 2011 г.
Сана, Йемен
Над заливом Свиней по деревьям ударили пули,
Вышибая на жаркий песок размозжённые щепки,
А вдали корабли чёрным дымом от борта блеснули,
Накрывая огнём редких дотов бетонные слепки.
Самолёты кружили в горячем апрельском рассвете,
Расчищая снарядами путь для отрядов десанта.
В лужи грязи и крови валились под взрывами дети,
И по спинам убитых шагала нога оккупанта.
Враг бесчислен, жесток. Он пришёл покарать непокорных –
Не смирившихся с подлостью, жадностью, рабством и ложью,
Отучить от идей о свободе и равенстве вздорных
И заставить их биться, как прежде, угодливой дрожью.
Гробовой тишиною смирили свой стук кастаньеты,
Когда радиодиктор прочёл леденящие вести,
И крестьяне, насупившись, наспех точили мачете
В онемевшей от ужаса душной и знойной сиесте.
Неужели напрасны былые победы и вера?
