Признаться, я долго не мог понять смысл фразы, которую не раз произносил Мухитдин: «Все учение Ибн Сины построено на уровне клетки». «Как это – думал я, – ведь Ибн Сина ничего не знал о клетке, да и не мог знать без микроскопа. В его трудах нет никаких упоминаний об этом понятии!» Но чем больше вчитывался я в «Канон», тем чаще приходила догадка: ведь сформулированные Ибн Синой принципы работы организма, его тонкое проникновение в процессы этой работы, совпадают с клеточной теорией «с точностью до изоморфизма»… Помните, я уже упоминал об этом современном научном термине, который помогает сравнивать старые и новые научные теории и находить между ними сходство?
…Хочу еще раз напомнить: эти мои объяснения – вовсе не пересказ того, что происходило на занятиях. Здесь разговор шел гораздо более серьезный. Детально обсуждалось, как образуется савдо, все стадии этого процесса, все причины его нарушений и вытекающие из этого последствия. От положений «Канона» разговор переходил к методам современной диагностики и лечения, к сравнению старого и нового подходов о происхождении тех или иных заболеваний.
Через какое-то время я почувствовал, что табиб не очень доволен ответами учеников. Видно было, что он ждал от них большей глубины, более творческого подхода к теме, расширения ее за счет хорошо проработанного дома материала: и «Канона» Ибн Сины, и современных книг по соответствующим разделам медицины. Ведь все присутствующие отлично знали, что основные представления Ибн Сины и теоретически, и практически выдержали испытания временем, за десять веков не утратили своей значимости. Так расскажите же, друзья, на конкретных примерах покажите, как это выглядит в свете сегодняшней науки! Не уподобляйтесь современным врачам, которые, получив знания и начав самостоятельную практику, перестают быть учеными. Не уподобляйтесь и тем ученым медикам, обосновавшимся в исследовательских институтах и академиях, которые в своих работах лишь снисходительно и весьма поверхностно упоминают о трудах своего гениального предшественника… Это нетерпеливое ожидание прорывалось в тех вопросах, которые Мухитдин задавал во время обсуждения. Он знал, он хорошо знал, что за пределами Центра его учеников ждет мир скептиков от науки. Он сам это испытал после смерти своего Учителя, испытал во время работы в Москве среди высокопоставленных докторов и академиков.
– Э, Валера – ты наивный человек, – не раз говаривал табиб мне, зануде, донимавшему его вопросами: неужели же московские врачи не видели, как плодотворна его деятельность. – Столько лет я в Москве работал, стольких больных вылечил, а верили мне единицы…
