– Ты далеко живешь? – спросил одноклассник, прерывая неловкую тишину.
Я осмотрелась. Дома были красивые, большие, но одинокие. Либо это шизофрения постаралась, либо это просто детская фантазия, но я смотрю на дома и вижу лица. Окна – это глаза, входная дверь – рот. У некоторых носов нет, но если есть балкон, то и у дома автоматически появляется носик. По окнам-глазам видно какие дома весёлые, радостные, счастливые, а какие – несчастные, брошенные, печальные. И ты хочешь спросить у них: «Эй, друг, что не так»? А они в ответ: «Все не так».
Вообще-то я вижу лица не только в домах, но и в машинах. Если фары, прищуренные и не растянутые вверх, то эта машина-азиат: возможно, китаец или японец, ну, или кореец. А если фары опущены вниз как-то угрюмо и злобно, то и в итоге машина будет считаться недоброй. По бамперу определяешь: улыбается автомобиль или грустит. Можете смеяться, можете считать меня психом (хоть так и есть), но меня такие вещи радуют. Так я не чувствую себя одинокой.
– Нет, почти пришли, – после долгой паузы ответила я.
У Майкла в руках коробка с каким-то проектом для физики. Он тяжело дышит и растеряно идет, видно, тот устал.
Я стараюсь этого не замечать и глядеть по сторонам. Повсюду люди. Они так торопливо идут, не видя ничего на своём пути или делая такой вид. Я посмотрела налево и заметила знакомую фигуру. Через дорогу на тротуаре, около булочной, стоит мой недавний знакомый. Сэм увидел меня и радостно улыбнулся, а затем энергично помахал рукой. Опять эта дурацкая улыбка, застывшая на моем лице. Не могу перестать улыбаться. Парень что-то произнёс, но, к сожалению, мне не удалось разобрать его речь. Прищуриваюсь.
– Аманда, помоги, пожалуйста… – произносит Майк, и я поворачиваю к нему голову.
Он положил коробку на сухой асфальт и начал тяжело дышать. У парня отдышка. Когда напарник по заданию отдышался и вновь был готов поднять тяжеленную коробку, я снова посмотрела на то место, где стоял Сэм. Но его уже не было. Трепет в груди пропал быстрее, чем успел появиться. Когда человек западает в душу, ты не можешь его оттуда прогнать, это просто невозможно. Теперь этот человек часть тебя, то есть Сэм – моя часть. Нет-нет, я не влюблена. Это даже не симпатия, а просто привязанность. У меня такого никогда не было, чтобы за одну встречу так крепко привязаться к человеку.
Мы пришли домой, где была только мама. Она открыла нам дверь и начала вытирать свои испачканные руки полотенцем. Сейчас начнётся.
