– Спи!
Он ещё некоторое время подержал руку над больным органом, всем сердцем желая больному исцелиться. Олеся и Андрей ждали его в большой комнате даже с некоторым страхом. Словно колдуна какого, чье колдовство неизвестно чем может кончиться!
– Ну что? – выдохнули они в один голос.
– Спит.
– Спит? – недоверчиво переспросил Андрей и чикнул себя ладонью по горлу. – А ты ему ничего не сделал?
Ян осуждающе покачал головой.
– Я думал, вы умный, дядька Андрей, – такое обо мне…
Олеся не выдержала и в своих бесшумных тапоточках пробежала в спальню. Вернулась тотчас озадаченная, но успела бросить восхищенный взгляд на Яна.
– Неужели ты всё можешь?!
– Скажешь тоже, – смутился Ян и вздохнул. – Мне знаний не хватает. Например, я чувствую, какое у человека место болит, а как оно называется?.. Какое должно быть здоровое?.. Вот и приходится заставлять человека самостоятельно или самого себя лечить, вроде как подталкивать; мол, работай, гони врага в шею… болезнь, значит.
Ян даже взопрел от усилий, подыскивая для объяснений нужные слова, но, заметив неверящие глаза своих слушателей, решил сослаться на авторитет:
– Не придумываю я! Меня вон, и прадед учил: душа сама знает, что человеку надо…
Олеся с Андреем переглянулись.
– О каком прадеде ты говоришь, Янек? Разве он ещё жив?
– Какое там – жив! Он лет сто назад жил. Или двести, – юноша подивился на неразумность своих товарищей и ещё бы рассказывал им о своем необыкновенном прадеде, если бы не заметил в глазах Олеси растущую тревогу. – Что вы на меня так смотрите?.. А-а… думаете, я умом больной? С умершим дедом знаюсь? Какие же вы тёмные люди!
Олеся хихикнула. Не выдержав, улыбнулся и Андрей.
– Куда уж нам до тебя!.. Ты, хлопец, больно не заносись, лучше расскажи нам без спешки – как да что? Может, и поймём.
– Так вы спать хотели!
– Ради такого случая – повременим. А если бессонница нагрянет, что ж, лекарство вот оно, под рукой!
Поезд покачивался на рельсах, и Катерина, засыпая, нет-нет, да и стукалась головой о деревянную перегородку, пока увлеченный разговором с Первенцевым Дмитрий наконец не заметил её мук и не положил голову жены себе на плечо, придерживая рукой.
С некоторых пор на молодую женщину навалилась странная для её деятельной натуры сонливость. Стоило Кате на минутку присесть, как голова непроизвольно начинала клониться на грудь, а веки наливались тяжестью – не поднять!
А ещё ей хотелось есть. Она очень стеснялась этого своего желания, но организм настойчиво требовал: дай!
