– Ну что ты заметался? – улыбнулась она. – Я же селянка, не забыл? У нас в селе бабы и корову доят, и сено косят – до самых родов!
Чёрный Паша ничего ей на это не сказал, только руки губами коснулся, а про себя подумал: "То у вас в селе… А я не позволю своему первенцу на дороге родиться! Что мне теперь эти алмазы! Того золота, что я про запас отложил, и нам с Катей, и нашим детям хватит! Будем идти, пока идётся, а там… Надо от Азова подальше уйти, выбрать место поспокойнее, купить домик, а то и самим какую хатёнку срубить, да и начать всё сначала".
Так получилось, что браконьер и контрабандист Митрофан Филиппович Батя, вдохновитель их экспедиции, одержимый болезненной идеей найти, отобрать у нечестивых сектантов спрятанные сокровища, даже не подозревал, что его кампания потерпела поражение, едва тронувшись с места. А пока он метал громы и молнии в адрес исчезнувшего Яна и успокаивал себя: зато остались самые надёжные и проверенные! Возьми хоть самых слабых из них. Катерина из ружья палит – под стать хорошему стрелку. Алька, хоть и малец ещё, а при случае не подведёт. На днях боролись – уж неизвестно и каким приемом так перебросил через себя растерявшегося Батю, что тот, будто рыба, воздух ртом хватал – не мог отдышаться!..
Ещё неделю они шли по земле Кубанской и вот теперь стояли на кургане, окидывая пройденный путь, насколько хватало глаз. Одинокий ветряк на окраине села вздёрнул навстречу ветру ладонь со скрюченными пальцами и, никому не нужный, медленно перебирал ими воздух.
Кубань – настороженная и затаившаяся – утонула в дорожной пыли. Только верхушки тополей то здесь, то там торчали, точно слушали: не идёт ли опять какая напасть?!
Проведя последнюю ночь в станице, до которой не доносилось ни пушечных выстрелов, ни ружейной стрельбы, "артель искателей" чуть было не поверила в то, что Россия наконец успокоилась и перестала кипеть кровавым варевом.
Теперь они ехали в своей повозке по степи, которую ещё не выжег летний зной. Поля не зеленели повсюду, как в былые добрые времена, молодой пшеницей и рожью, а заросли полевыми цветами: маками, ромашками, васильками, что для городского человека являло пеструю картину цветения земли, а на душу селянина наводило уныние…
Пообедав в тени развесистой ивы, путешественники доехали до большого, но странно пустого селения. Судя по всему, недавно через него прошли чьи-то войска: поваленные плетни; сбитые с них шашками, валяющиеся в пыли глиняные макитры; сорванные с петель двери; следы сотен лошадей.
