Всё Начинается с Детства | страница 19
– Неужели сад открыт сегодня? – сомневался отец. – Попробуем, если нет – приведу детей обратно.
Но детский сад работал. Правда, выглядел он, как потревоженный пчелиный улей. Воспитатели разбивали во дворе палатки: дано было распоряжение в здания пока не заходить, опасались новых толчков.
И ведь не зря – в ночь с 9 на 10 мая Ташкент испытал еще одно землетрясение…
Весь день прошел в суете и волнениях.
Воспитательницы озабоченно бегали то туда, то сюда, узнавали друг у друга новости.
Приходили какие-то военные, что-то объясняли, почему-то рассматривали в бинокли детсадовские постройки.
Во дворе гремело радио. Дикторы то на узбекском, то на русском рассказывали о случившемся. Впрочем, ничего нового они не сообщали. Люди узнавали новости друг от друга.
– Прохожу я мимо площади, а там трещина в земле… Ну, прямо пропасть! Наверно, несколько десятков метров!
– Слыхали? Дом пионеров, Кукольный театр…
– Кашкарка вся в развалинах. Что там творится!
– В больницы все везут, и везут, и везут. А хватит ли коек?
– Откапывают… А живы ли?
– Не знаю. С утра еще в домах кричали, стонали…
Словом, в этот день взрослым было не до нас.
Мы играли в песочнице, прислушиваясь к их взволнованным голосам.
Я пытался представить себе, как выглядит эта огромная трещина на главной площади города, на той самой, где в дни праздников происходили парады. Как же, думал я, будут теперь ходить там люди, ездить машины? И можно ли эту пропасть чем-нибудь закрыть, починить площадь?
Но площадь все же «починили». И не только площадь…
Хотя от населения и скрывали последствия землетрясения, они оказались так велики и ужасны, что оставить их без внимания было невозможно.
Еще и потому, что сейсмологи всего мира точно установили размеры бедствия. О них знали люди в любой стране земного шара.
Вот почему уже на другой день столицу Узбекистана осчастливили своим прибытием Брежнев и Косыгин.
На этот раз город получил от государства существенную помощь.
Глава 7. Уголь
Мы возвращались с мамой из детского сада. Вдруг вместо наших ворот я увидел большую, чуть не до крыши соседского дома черную гору.
– Уголь привезли! – воскликнула мама.
Стараясь не испачкаться, она провела нас с Эммкой по узкому проходу к воротам. Угольная пудра прилипала к подошвам.
Двор был пуст, только отец одиноко сидел возле своей любимой урючины.
– Привезли полторы тонны, – доложил он. – Хотели тридцать рублей, чтобы погрузить в кладовую.
Тридцать рублей – это фабричная рабочая неделя.
