Время летело стремительно, как и наш поезд по рельсам. В делах, в заботах, в разговорах с пассажирами. Я его не замечала, делала то, что должна была, привычно улыбалась, старалась не злиться. Хотя это становилось всё сложнее. Любой проводник согласится, что самое раздражающее – это постоянно одни и те же вопросы пассажиров:
– А какая следующая станция?
– Девушка, ну когда уже стоянка будет? Мы покурить хотим.
– А мы здесь долго стоять будем?
Иной раз так и хотелось заорать:
– Да блин, разуйте уже глаза: расписание – на стене, я его наизусть не знаю!!!
Может, и должна была бы, но не знаю. Или примерно за час до остановки начинают подходить с ещё более нелепым вопросом:
– Дарья, а на какой путь мы приедем? Мне надо мужу/жене/детям/друзьям сказать, где встречать.
А я знаю? Это решают перед самым прибытием на станции, они распределяют, куда удобнее кого поставить, а потом сообщают машинисту. Но не проводнику!
Иногда люди просто подходят к служебке или останавливают меня посреди вагона поболтать. И я всё понимаю, им скучно, но ведь я-то на работе, и дел невпроворот. Или все основные дела я уже сделала и собираюсь перекусить, а он стоит и не спеша так мне рассказывает, что вот в прошлом месяце он ездил туда-то, и там вагон был такоой, а проводница такаая! А два года назад на железной дороге всё совсем по-другому было…
А с другой стороны, все эти пассажиры отвлекали меня от мыслей о Диме. Его очень не хватало. Подбадривающей улыбки, поцелуев украдкой, будто бы случайных касаний, когда мы пытались разойтись в узких коридорах. Всё это выглядело невинно, но меня каждый раз бросало в дрожь от удовольствия, когда он легонько проводил рукой по моему бедру или задевал запястье. И эти чёртовы презервативы! Осталось ещё две пачки, и они постоянно попадались мне под руки, когда я доставала что-то из сумки. Попадались и напоминали, как хорошо нам было вместе… под стук колёс, в тесном купе, на узенькой полке вдвоем. Теперь мне везде было слишком много места, слишком пусто.
Постоянно ломалось что-то в вагоне. То сигнализация срабатывала, то туалет засорялся, то свет мигал. Приходилось вызывать ПЭМа и потом стоять с ним рядом, подавать инструменты, помогать, отгонять любопытных пассажиров. Напарники смеялись, что зря я не положила печенюху вагонному, что это он мстит. Я упрямилась и доказывала им, что это всё выдумки, а неприятности продолжались.
