У Ли Хана аж чашка из рук выпала.
Я честно попытался обдумать слова старосты и пришел к выводу, что черная натура опять искажает восприятие мира. Не мог же он сейчас сказать, что они тут волшебников кастрируют? Это даже для И’Са-Орио-Та чересчур.
– Ты… гасишь в детях способность к магии? – Ли Хан медленно поднимался из-за стола.
А, так я все правильно понял!
Улыбка Тай’Олаша стала немного напряженной.
– Друг мой, я два раза назвал вещи своими именами. Мне нужно повторить третий раз лично для тебя?
– Да какой я тебе друг?!! – взвился Ли Хан. Куда подевался робкий белый, передо мной стоял лев, грива – дыбом, в глазах – молнии! – Да ты представляешь, какой вред психике это наносит? Да за такое сжигать надо!!! Что ж ты, мерзавец, тут творишь?!!
Но и Тай’Олаш оказался непрост. С лица старосты ушла улыбка, он стал словно изваяние из мрамора – холоден и невозмутим, и угрозы мага его, похоже, не пугали.
– Ты слишком долго не был дома, Ли. Здесь дар – гарантия пожизненного рабства, и не только для одаренного. С некоторых пор печати для пущей надежности налагаются на всех родственников волшебника. Слугам императора толковать о причинении вреда психике бесполезно, они, как стервятники, набрасываются на любого, в ком заметят хотя бы искру таланта, отрывают детей от родителей, разлучают близких. То, что нас оставили в покое, оплачено этим. – Тай’Олаш продемонстрировал всем мятый листочек.
И Ли Хан сломался. Белый на глазах начал превращаться в глубокого старика, у него затряслись руки, взгляд стал жалким и бессмысленным.
– Но как же… Ведь это – дар божий, свет души. Как можно от него отказаться? Как они смогут после этого жить?
Староста, кажется, устыдился своей резкости, но взять слова назад не мог.
– Я никого не уговариваю, – мягко пояснил он. – Просто объясняю, какой будет эффект. В двенадцать лет человек уже способен делать сознательный выбор, у нас все честно.
До Ридзера и остальных стал доходить смысл сказанного, и рожи у них при этом стали такие… Ну вот, вроде сидишь за столом, улыбаешься шуткам, и вдруг выясняется, что кругом – психи и все всерьез.
Я вздохнул. Ладно, разборки са-ориотцев нас не касаются, но Ли Хан сейчас дуба даст, а нам до Кунг-Харна с его бериллами еще месяц ехать. Эмпатов под рукой нет, Питер – специалист по черным, не по белым, значит, ситуацию опять придется спасать алхимику. Я обошел стол, добрался до Ли Хана, взял его за руку и подпустил в голос те интонации, с которыми утешал Лючика, разбившего в кровь коленки.
