Да он просто не в себе, поняла я.
Даже если я ему понравилась… понравилась настолько сильно за считаные встречи, то все равно нормальный, цивилизованный человек не должен так себя вести. А как я должна говорить с сумасшедшим? Увы, практики подобного общения у меня не было совершенно.
Но, верно, надо было его как-то успокоить. Сгладить вспышку этой неистовой ярости, или ревности, или что там у него…
– Простите меня, – покорно прошептала я, отводя взгляд. – Так получилось… Я правда не хотела.
И потихоньку надо бы отстраниться от него… Но как? И руки Фейдерлина просто железные.
– Я тебя предупреждал, – прошипел он, а взгляд наконец сфокусировался на моих губах.
Нет-нет, только не это.
– А если… мы с вами договоримся, вы мне поможете? – аккуратно продолжила я.
И вдруг он резко оттолкнул меня, да так, что я упала на кровать. Фейдерлин тяжело дышал, глядя на меня, мертвенная бледность ушла, и теперь на лице его алели пятна.
– Договоримся? – неожиданно вкрадчиво переспросил он. – Нет, милая. Теперь, когда дракон тебя увидел, договариваться поздно. Бежать тебе отсюда надо. – Маг задумался, потирая руки.
– Куда? – Я быстро села, прикрывая руками грудь.
– У меня есть дом на Эртвилле.
Фейдерлин провел руками по лицу. Казалось, он несколько успокоился, по крайней мере, взгляд прояснился и не был похож на взгляд сумасшедшего.
– Я смогу тебя туда отправить, – веско сказал он и тут же добавил: – Если согласишься. Тебе тут больше оставаться нельзя.
– На что я должна согласиться? Стать вашей любовницей?
Он приподнял брови.
– Завтра после обеда приходи ко мне, я тебя отправлю на Эртвилль, – проговорил он, не слушая меня.
– Вашей любовницей?
– А ты что, на большее рассчитываешь? – Лиар Фейдерлин усмехнулся. – Ты – рабыня. Я тебя купил, когда ты голая была выставлена на всеобщее обозрение! И тебе еще повезло, дура. Если бы тебя купил владелец публичного дома, знаешь, скольких мужиков ты бы уже обслужила?
Снова и снова он делал мне больно. Намеренно. Как будто я перед ним была в чем-то виновата. За что он со мной так? И я поникла. Пережитое навалилось огромным вязким комом из темноты и слез, в груди невыносимо жгло, я прикусила губу, чтобы не расплакаться.
А он подошел, приподнял мое лицо за подбородок. Я закрыла глаза, видеть его лицо казалось невыносимым. И это выражение покорности, кажется, Фейдерлину понравилось.
– Ну, курочка, не расстраивайся. – Он легонько погладил меня по щеке. – Тебе будет хорошо со мной. Я умею делать женщине приятное. Ни о чем не беспокойся.
