– Видать, чем другим зарабатывала? – уколола меня одна. – Так, милочка, убирать – это тебе не ноги раздвигать. Удовольствия куда меньше.
Я лишь плечами пожала. Не буду же я им рассказывать, что я – дочь адмирала. А то еще, вдобавок ко всему, сочтут скорбной умом.
– Мочи тряпку в воде, – добавила другая, – отжимай хорошенько, и вот здесь, рядом со стеной… Видишь, как все загажено. Можно подумать, что у лорда-дракона золота мало, чтоб нормальную прислугу нанять. Руки у тебя к труду непривычные, эх… Тоже мне…
Тереть пол конечно же было удобно, стоя на четвереньках. И почему-то я даже не удивилась, когда позади раздались тяжелые шаги, сопровождаемые цокотом каблучков. Все-таки Теодора меня прокляла, это точно.
– А здесь, дорогая санна Катрина, мы все украсим цветами, – прозвучал низкий глубокий голос, моментально пробуждая воспоминания о том, что произошло этой ночью в моей постели.
Уши стремительно наливались жаром, и я понимала, что еще немного – и сорвусь с места, брошусь прочь. А Фейдерлин сказал – не попадаться на глаза. Но как тут не попадешься, когда чудовище – вот оно, само пришло, да еще и невесту с собой притащило?
Я осторожно обернулась, и тут уж кровь бросилась в голову. Лорд-дракон с невестой стояли в пяти шагах, она разглядывала стены, а он… Он смотрел прямо на меня. На мой оттопыренный зад. И улыбался, гад. Так улыбался, словно только что увидел наиприятнейшее в своей жизни зрелище.
Я поспешно отвернулась и с удвоенным усердием принялась возить тряпкой по полу. А перед глазами – эта парочка, провались они в Хаос.
Ночью… сложно что-либо толком рассмотреть. А теперь я увидела лорда-дракона при свете дня. Он оказался жгучим брюнетом с бледной кожей. Лицо воина, закаленного в битвах, суровое, как будто выточенное из камня. Забранные в косу волосы открывали высокий лоб, меж бровей пролегла глубокая складка. Узкий нос с небольшой горбинкой. Четкие линии скул и подбородка. И глаза, наполненные золотом. Не зеленью. Это значило, что лорд-дракон чем-то недоволен. Одет он был просто, но дорого – уж я-то знала толк в тканях! Белая сорочка, поверх – темно-синий, словно беззвездная ночь, сюртук. Бриджи черные. Синий шейный платок, в котором что-то блеснуло, – булавка с драгоценным камнем?
Катрина Фейдерлин… Едва завидев ее, я поняла, что она относится к тому типу девиц, которых я и в прежней жизни терпеть не могла. Блондинка с васильковыми глазами и нежно-розовыми губами, слишком сладкая, как сахарная вата. Ее платье было воздушным, из нежно-голубого шелка, и украшено таким обилием прозрачных оборочек и бантиков, что мне даже стало жаль ту портниху, которая все это сооружала. Волосы Катрины были убраны в замысловатую прическу и украшены голубой лентой в тон платью, и только игривый локон вился у лица, спускаясь к точеной шее.
