Сообщали СМИ и о предотвращении рейдерского захвата фабрики детских игрушек. В этом случае информация о готовящемся преступлении была получена от «неустановленного источника».
Когда коррупционеры в сопровождении полицейских заявились на фабрику, их уже поджидали репортеры из дюжины информагентств с неудобными вопросами. Рейдерский захват обернулся для его организаторов возбуждением уголовных дел и громкими разоблачениями во властных структурах. Правда, никто из журналистов не узнал, что в тот же день была спасена жизнь директора фабрики.
Когда доведенный до отчаяния руководитель уже было собирался сигануть с высокого моста в бурные воды реки, его окликнул какой-то бездомный, случайно оказавшийся рядом.
– Какой суматошный день, – обратился он к самоубийце, – сначала одни полицейские пришли на фабрику игрушек, потом – другие, которые повязали первых. Часом не знаете, что там происходит?
Когда директор позже вернулся в офис, то уничтожил свою предсмертную записку…
После работы Алекс, как мог, пытался наладить собственный быт – читал книги, играл с Марком в шахматы, начал даже сочинять стихи, которые читал товарищу…
Неведомо откуда,
На лешего похож,
По тротуарам людным
Идет усталый бомж.
Лишь сумеречный город
Луч солнца опалит,
Обходит он дозором
Владения свои.
В чугунной грязной урне
Пороется рукой –
И с торбою дежурной
Плетется уж к другой.
Сквозь кучи экскрементов
Нырнет в помойный бак,
Сгоняя конкуренток –
Бомжующих собак.
Прохожих взгляды-плети,
Родители брюзжат:
«Ах, не смотрите, дети,
На грязного бомжа!»
…Когда-то в давнем прошлом
Склонялась мать над ним,
Звала своею крошкой,
Ребенком золотым.
А он смеялся звонко,
Как всякий из детей.
Зачем родился только –
Не спросит у людей.
Весь скарб еще не собран.
И бродит без конца
Подобие и образ
Небесного отца.
– Что для тебя значит надежда? – спросил как-то Алекс Марка.
– Надежда – это мечты, помноженные на труд. К сожалению, в основном мечты несбыточные. И яркое подтверждение этому – моя скромная персона, – театрально положив руку на сердце, поклонился Марк. – Сколько я ни трудился, но мои Клара, Люси и Винсент не со мной и неизвестно где и с кем… Но если зацикливаться на одних мечтах, можно сойти с ума. А от сумасшедшего много ли проку? Тем более в этом и без того безумном мире…
А однажды за ужином к столику Алекса и Марка подошла девочка лет четырех в красном платьице. У нее были грустные зеленые глаза и не по-детски серьезное выражение лица. Голову венчал большой белый бант.
