Но главное – появилась возможность разобраться в самом себе… Хоку всегда было плевать на других. Чьи-то проблемы мало его заботили. Комфорт, дивиденды, карьера – другое дело. В погоне за большим Алекс не замечал малого, не смотрел по сторонам. Но последние события словно содрали эти вросшие в лицо шоры, заставили смотреть шире. Его поступок стал, возможно, последней каплей в потоке таких же капель, и всё произошедшее с ним – далеко не случайность. Но наказание ли это? А если действительно – шанс?
Хок еще сильнее утвердился в мысли – во что бы то ни стало разыскать того человека из перехода. Что-то же он хотел ему сказать… Алекс должен был его увидеть и выслушать, помочь, чем сможет, хотя в помощи сейчас нуждался он сам. А без новых друзей, понимал он, осуществить поиски будет сложно.
– Мне не нужно время на размышление. Я принимаю ваше предложение, – ответил Алекс.
– Я знал, что вы согласитесь, – пожал Икс ему руку. – Старик Шуберт тоже пожал бы вам руку.
– Но при одном условии…
– Каком же?
– Вы обещали продолжить рассказ об этом человеке.
– Что ж, – улыбнулся Икс, – извольте.
***
…Свет фонаря вырвал из темноты фигуру в черном костюме. Это был человекоподобный робот, которого Шуберт некогда создал своими руками. Робот рассказал Шуберту о том, что произошло в лаборатории после того, как их вывели из строя и замуровали.
В спешке кого-то из них не отключили. Он-то и подключил остальных. Оказавшиеся без хозяина, но запрограммированные на автономное существование, машины самоорганизовались и полностью восстановили выведенную из строя электронную оснастку подземного производства.
Допущенная человеческая небрежность могла привести к чему угодно. Цеха и отсеки уже находились в состоянии полной готовности, и будь у роботов сырье, дело без сомнения дошло бы до производства смертоносного оружия. Но сырья, к счастью, не было, и гомункулы занимались тем, что совершенствовали собственную оснастку, поддерживали внутренний порядок, мирно сосуществовали в своей девятиэтажной стране…
Коммуна из ста двадцати совершенных машин, ожидая возвращения хозяина, день и ночь продолжала свой жизненный цикл. Только время шло, а Шуберт не возвращался. Тогда один из образцов заявил, что он теперь тут главный. На общем собрании машин этот робот продемонстрировал метку в виде черного креста на своей груди – дескать, этим знаком незадолго до ухода удостоил его сам Хозяин, что свидетельствует о доминирующей роли носителя. Впрочем, аналогичные отметины обнаружили на себе еще семеро. Тогда машины поделили здание на восемь секторов. Обладатели крестиков, освободив себя от общих работ, принялись за налаживание порядка в своих вотчинах.
