А ночью у Анастасии начались схватки. Видимо, сказалось напряжение последних дней…
К счастью, Заира и вправду не растерялась. Костер, на котором они готовили себе ужин, ещё светился угольками, так что огонь удалось разжечь быстро. Вскоре котелок с водой, установленный на старом треножнике, уже начал закипать.
Анастасия кусала губы, чтобы не закричать, хотя новоявленная повитуха говорила:
– Кричи, Ася, я знаю, роженицы кричат.
Но Анастасия боялась, что своим криком она привлечет в курень какого-нибудь злого духа – мало ли их бродит по ночной степи? Сколько раз она слышала несущиеся из тьмы звуки – будто выл страшный, тоскующий по человеческому мясу зверь. Не дай бог накликать! Да лучше она откусит себе язык!
Ребенок родился на удивление легко, точно бог решил сжалиться над бедными женщинами и дать им передышку в испытаниях.
– Мальчик! – гордо объявила Заира, неумело перевязывая новорожденному пуповину, которую присыпала пеплом от костра. – Да маленький какой!
Она вымыла теплой водой крошечное тельце и завернула ребенка в лоскут, заранее приготовленный Анастасией.
– Глазки-то зеленые, мамины. Ох, княжич, быть тебе девичьей погибелью!
– Боюсь, лучше ему не знать, что он княжич.
– Ты права, – согласилась Заира. – Как думаешь сына назвать?
– Владимиром. Так звали моего старшего брата, – она нежно склонилась над сыном и не заметила, как вздрогнула Заира.
– Так звали и моего батюшку, – чуть слышно прошептала она.
Бог сжалился над Ингрид. Она не знала, о чём говорил её муж, князь Всеволод, со статной горделивой женщиной, хоть и небогато одетой. Похоже, он послушался её в чём-то важном, потому что вернулся за стол будто другим человеком. Сел рядом, взял её руку в свою и сказал ласково:
– Ты же ничего не ешь, душечка! Не хочешь ли попробовать лебединого крылышка? А то стерляди кусочек – она у нас знатная.
Этих немногих добрых слов хватило для того, чтобы заледеневшая в одиночестве её душа ожила и кровь, став горячей, заструилась по жилам.
Щеки юной княгини окрасились румянцем, глаза засияли и навстречу взгляду Всеволода полыхнула такая синь, что он вздрогнул от неожиданности.
– Будешь ли ты любить меня, касатка? – неожиданно спросил он.
– Буду, – сказала она и приоткрыла в улыбке белоснежные зубы.
– Ингрид, – тихо сказал князь, – я буду звать тебя Ина.
– Зови, – опять улыбнулась она, а князь подивился догадливости Прозоры: конечно, девушка плохо говорила по-русски и стеснялась этого.
