Братья росли очень разными. Миньку все в их стае любили как-то больше, возможно, из-за имени. Он привык к обществу, легко знакомился и говорил смело. Стал, научно говоря, выраженным экстравертом. Никанор рос в тени младшего брата, стал робким и будто боязливым, чуть что – начинал мять свой хвост. Всё только усугубилось, когда Минька связался с плохой компанией и отделился от стаи. Никанор остался у матери один, все его тут же невзлюбили как брата «того хулиганья». Чтобы как-то оправдаться, он, как только подрос, выучился на мышицейского: это такие мыши, которые ловят и наказывают нехороших мышей – которые съедают сыра больше своей доли или которые дерут обои, например.
Итак, старший брат поступает на работу, и вот тут возникает загвоздка – Минька ведь теперь тоже не из хороших мышей. Никанор и думать не хотел о встрече с ним: чтобы родной брат шёл против родного брата! Помнится, в детстве они неплохо ладили. А тут ещё оказалось, что мышицейским в их работе помогают коты! Всю свою жизнь Никанор при слове «кошка» дрожал от кончика носа до кончика хвоста, как и любая порядочная мышь. И вот теперь возьми и окажись: в местах, где есть мыши-преступники, котам разрешается их выслеживать и есть! Имеется в виду карание нехороших мышей их поеданием, а также помощь мышицейским в розыске и ловле этих преступников. Касается это, правда, только тех мест, где котов кормят и нет жизненной необходимости ловить грызунов.
Новоиспечённый мышицейский всё пытался додуматься, кто же этот договор согласовал. Неужели мыши? В его воображении сразу вставала картина: кот прижимает мышь когтистой лапой к полу, злорадно мурлычет, вот-вот раздавит её. И тут из-под подушечки раздаётся визг: «Знаете, у нас наблюдается рост преступности, давайте сохраним невинные жизни, а вы сможете обедать с пользой для общественности!»
Правда, всё это перестало забавлять Никанора, как только ему выделили собственного кота и послали на первое задание. Это было похоже на экзамен, иначе зачем отправлять его одного? Да и «преступником» был всего лишь подросток по имени Тив, немного подурачившийся с обоями. Его надо было только припугнуть, чтоб неповадно было.
Никанор и сам боязливо оглядывался, ведя за собой «котика». Тот был ещё молоденький, немногим больше года, зато энтузиазмом он был пропитан до кончиков когтей (острых, заметил мышицейский). Готов был грохнуть любого на месте. Хвост его нервно подрагивал, шерсть на загривке топорщилась, он периодически припадал носом к полу, вынюхивая что-то.
