Поезд подошёл без опоздания, и я, как порядочный, обратился к первому попавшемуся проводнику. Тот ответил, что не посадит, так как нет мест. Я прошёл по всему эшелону и везде слышал один и тот же ответ: «Мест нет». Я немного запаниковал, так как времени на раздумья и уговоры не оставалось. Пришлось вернуться в середину поезда, где проводница от моей просьбы немного мялась, но и конкретно «нет» не говорила. Я стал уговаривать её чуть ли не на коленях, но всё тщетно. Расстроенный, я переживал, где ночевать, попрут ли с вокзала, да и военный патруль мог домотаться, ведь по документам я должен быть в части. С перрона я не уходил в надежде, что надо мной всё-таки сжалятся. И Господь помог мне. На этот поезд садились Макс из Иркутска с матерью. Они спросили меня, как дела, я им и излил душу. Большое спасибо маме Макса. За время службы наши родители очень переживали, и вся эта накопленная боль, отчаянье и ненависть на государство, со слезами и упреками вылились на проводницу – душа у неё дрогнула, и она сдалась. На перроне мы попрощались. В вагон я зашёл в плохом настроении. Вагон был наполовину пустым, меня положили на третью полку. Но мне не привыкать, от напряжения я утомился, хотелось только спать. Засыпая, я думал о черствости, непонимании и бездушии людей, но успокаивало одно – наконец-то еду домой.
Еду домой, стучат колеса,
Еду домой на всех ветрах,
Еду домой без угрызенья совести,
Еду домой к родным сердцам.
И пусть ушёл без разрешенья,
И пусть накажут дембеля,
Чечню я больше не увижу,
Война теперь не для меня.
Она сломила мою душу,
Она сломала мне судьбу,
Она любовь мою забрала,
Осталась только лишь борьба.
Не знаю, сколько я проспал, но такое ощущение, что только закрыл глаза, и сон перебила проводница, приказав взять все свои вещи и последовать за ней: мол, проверка, и мне надо спрятаться. Куда она меня хотела спрятать, я не предполагал. Зашли в тамбур, она открыла люк на потолке и сказала: «Залезай и посиди там, пока всё не утихнет». Я легко запрыгнул, и люк подо мной захлопнулся. Оказался я в кромешной тьме, боялся шевельнуться, вытянуть руки и ноги, так как поезд и кругом наверняка электричество. Я сел на попу, поджал под себя ноги, свернулся калачиком и попытался заснуть с мыслью, что скоро меня освободят. Часов у меня не было, какие города проезжаем, я не знал. Думал только о том, что вот-вот откроется люк, и я спокойно лягу на полку, растянусь в полный рост и спокойно засну до самой Москвы. Сколько я просидел в такой позе в кромешной темноте, не помню, но общее время в пути 32 часа. В голову приходили разные мысли: про меня забыли, еду в обратную сторону, без еды и воды, одна надежда на проводницу.
