Когда они остались одни, старик, сев в кресло возле камина, закурил трубку и, потягивая из бокала красное вино, внимательно посмотрел на внука. Тот, понимая, что разговор будет серьезным, сосредоточился и приготовился внимательно слушать, предполагая, что речь пойдет о его судьбе дипломата.
– Клаус, мальчик мой, – начал старик, – не буду скрывать от тебя, что я хотел сделать тебе сюрприз и сегодня утром звонил в Берлин своему товарищу, чтобы узнать, что ждет тебя впереди. Увы, мне ничего толком не сказали, хотя я знаю, и это подтвердил мой товарищ, что все выпускники уже распределены, и на них готовят соответствующие визы и паспорта. По неизвестным мне причинам, с тобой хотят провести еще одно собеседование, но не чиновники из Министерства иностранных дел, а личный порученец генерала Марка Бремера. Этот Бремер, насколько я осведомлен, занимается партийными вопросами и подчинен лично фюреру. Кроме того, он сотрудничает с рейсхляйтером Боле, который возглавляет отдел заграничных организаций НСДАП>2.
Обычно дипломатов пытаются привлечь в разведку, а не в партийную касту. Во всяком случае, тебя приглашают на это собеседование только одного. Что тебе предложат, я не знаю.
Решать все будешь сам. Ни я, ни отец повлиять на Марка Бремера и его людей не сможем.
Главное, ты не падай духом и не отказывайся от той работы, которую тебе предложат. Эти люди не любят отказов. Если ты откажешься, твоей карьере как дипломата конец, и мы с отцом не сможем ничего сделать.
Если будет возможность, держи меня в курсе. Матери и сестре пока ни слова, отец наверняка это узнает так же, как и я, если не сегодня, то завтра.
– Удачи тебе, Клаус.
В ту ночь Клаус Вернер уснул только далеко после полуночи. Следующий день он провел вместе с родными, ни словом не обмолвившись о дальнейшей службе.
Свое волнение удачно скрывал за тем, что ему грустно расставаться и покидать отчий дом, в котором остаются самые дорогие и близкие люди.
Вечером двадцать седьмого августа Клаус Вернер выехал поездом Магдебург-Берлин на встречу с неизвестностью.
Знай, он, как повернется его дальнейшая судьба и судьбы родных, возможно, он спрыгнул бы на ходу из начавшего набирать скорость поезда и, вернувшись домой, с помощью деда написал бы прошение об отставке.
Утром двадцать восьмого августа Клаус Вернер был принят начальником канцелярии Министерства иностранных дел.
Аудиенция была очень короткой. С ним вежливо поздоровались и тут же попросили пройти в смежный кабинет. Выходя из кабинета, Клаус краем глаза увидел, что левая рука начальника канцелярии потянулась к телефонному аппарату, стоящему отдельно на приставном столике.
