Секретарь молчал низко, опустив глаза в пол. Последнее время ему все чаще приходилось выслушивать от своего начальника такие крамольные речи.
– Это пересмотренные…
– Пересмотренные?– изумился Мазо.– Как-то не в ту сторону только!– он махнул рукой, указывая на предыдущий лист.– Тут всего одна страница, а тут четыре!
– Открылись новые обстоятельства…Пришлось несколько…
– Ясно,– кивнул Мазо, не выслушав стандартное объяснение помощника,– где-то что-то недосмотрели, не достучали…
– Товарищ комиссар 3 ранга,– вскинулся секретарь,– боюсь, что вы не понимаете всю важность борьбы с врагами народа! Ведь именно их саботаж не позволяет нам добиться тех результатов, к которым правительство нашей страны и сам товарищ Сталин стремятся! К чему ведут нашу страну он и наш нарком товарищ Ежов! Все эти недобитки сумели избежать наказания и спрятаться от карающей длани нашего советского правосудия, и, потерявши все, пытаются всячески навредить, сломать нашу пролетарскую волю…– горячо заверил его секретарь. Мазо с грустной усмешкой кивнул, понимая, что спорить бесполезно. Он никогда не был фанатиком, урождённый еврей искал выгоду во всем, в чем только можно! И если дружба с нынешней властью была ему выгодна, то он был готов её терпеть, но не разделять взгляды своих нынешних товарищей, в том числе и этого человека, для которого за этим длинным списком фамилий не стояли чьи-то судьбы и жизни.
– Можете быть свободны…– разрешил ему Мазо, поняв, что разговора не получается.
Обиженно поморщившись, наверное, обязательно настрочит в политотдел на него докладную, секретарь, оглушительно громко ухая сапогами вышел прочь, снова оставив Мазо один на один со своими мыслями. А ведь они с Власенко прошли бок о бок очень долгий путь. Было время, когда Соломон мог доверить ему свою собственную жизнь!
Тошно… Тошно и противно, словно сам того не желая с ног до головы искупался в дерьме. Мазо вздохнул и взялся за списки. Много, очень много людей…В основном евреев из известных в Харькове фамилий. На них началась особенная охота после того, как в Москве раскрыли заговор врачей, пытавшихся немного ни мало отравить самого Сталина! Сталина…Вы только вдумайтесь!
Мазо покосился на портреты вождя мирового пролетариата и вождя народов, примостившихся над его рабочим местом. Этого ли они хотели, когда рвались к власти? Об этом ли мечтал сам Мазо, поступая на юридический факультет университета? Подписывать расстрельные списки, даже не вникая, а виновен ли этот человек?
