– Ты всё с мамой живёшь? – спросил тот, присаживаясь.
– Вы и это знаете? Она на даче.
– Пора уже свой угол иметь, с работой определиться. Только я не нравоучения пришёл читать. Ты всё это сам, должно быть, знаешь, взрослый мужчина как ни как.
– Я понял, что вы по делу. Только догадаться не могу, по какому.
В голосе Лукавого звучали нотки подобострастия и чувствовалась неуверенность.
– Грубо работаете.
– В каком …смысле… – Лукавый насторожился.
– Грязно и по-хамски. Думали, следы замели?
Лукавый растерянно молчал.
– Решили в гангстеров поиграть? – продолжал незваный гость. – Промышляете где придётся, как шакалы-одиночки. То там урвёте, то тут… Людей любить надо, а не обижать. Тогда и они тебя любить будут, уважать будут. От их добра и тебе перепадет. А вы? Одеты плохо, впятером на одной машине рулите. Гляди в чём ты ходишь!
– Ты… вы о чём?
– О чём,– передразнил Мастер, – а что ж сам глаза опускаешь? Знаю я всё. Как разбойничали на дорогах, моих людей грабили.
– Я не знал, что эти коммерсы – твои люди! – выпалил Лукавый и тут же осёкся.
– Я понял, что это всё Артёмины затеи. Мне хотел братишка досадить. Потом и на мою фабрику замахнулись?
– Какую фабрику?.. – как-то неуверенно спросил Лукавый.
– Будто не знаешь. На ту самую, где бухгалтера грохнули.
– Я ничего не знаю… – глаза Лукавого забегали.
– Ну полно тебе! Артём всё мне рассказал. Ждал, что за откровенность залог за него внесу. Только за подлость наказывать нужно, а не поощрять.
– Я ничего не знаю… – повторял амбал.
– Ты, видимо, просто забыл. Так давай напомню, как надоело вам мелкие заработки сшибать и как решили за крупное дело взяться. Кажется, бухгалтерша расчётом зарплаты на фабрике занималась? А грохнули её не в начале ли месяца? Вспоминаешь? Тогда рассказываю дальше. Поначалу всё казалось несложным. Можно бухгалтершу охмурить, Калина ведь у нас парень видный. Для него такое дело – не задача. А можно на крайний вариант и запугать. Она ведь ещё девчонка, и чувство страха ей не чуждо. К тому же и делать-то ей ничего не придётся: только дай расклад и сиди себе, разыгрывай потерпевшую. Это и соучастием-то не назовёшь. Под хорошим давлением на это не согласится или смелая, или дура. Только что-то там, видно, у Артёма не заклеилось. Девчонка попалась правильная, неподкупная. Недаром у неё отец – мент.
– Как мент? – тут Лукавый понял, что второй раз просчитался, и его губы нервно задрожали.
Мастер принял это во внимание, но виду не подал.
