– Петя, спокойно. Ничего без меня не предпринимай, – советовала по телефону мать. – Я скоро приеду!
– А если она умрёт? – он почему-то осмотрел свои дрожащие вспотевшие ладони.
– Ничего с ней не станется. Сынок, успокойся. Господи, а я ведь знала, что женитьба на этой полукровке до добра не доведёт!
Мать отключилась. Казалось, прошла вечность, прежде чем в дверь позвонили. Петька трусливо подкрался к двери, всмотрелся в глазок.
Мать пришла не одна.
– Где? – строго спросил Алексей.
Он приходился Петру двоюродным братом.
– Там… – едва промолвил Пётр уже ему вслед, нервно кусая ногти.
– Дело плохо, – Алексей осмотрел женщину. – Передозировка. Срочно нужно под капельницу.
– В больницу нельзя, Лёша, придумай что-нибудь, – мать положила под язык таблетку валидола. С отвращением принялась расстегивать верхние пуговицы на блузке снохи.
– Срочно нужно в дежурную аптеку!
– Лёша, только не здесь, только не в Петиной квартире.
– Но нужно срочно…
Мать полезла в сумочку, выгребла содержимое кошелька, сунула молодому врачу в карман.
– Алексей, умоляю, умоляю, как мать! Возьми её к себе. Так будет правильно и хорошо для нее… Для всех. К тому же ты живёшь один. Пожалуйста, ты же врач! Ты не можешь отказать!
– Ну, хорошо. Её надо отнести в мою машину. Как это сделать?
– Никто не увидит, никто. Под утро весь город крепко спит, – мать была готова на всё, чтобы избавиться от страшного компромата
***
– Тебе лучше? – сквозь очки на Соню смотрел Петькин брат. Она видела его только на свадьбе. Алексея особенно не жаловали. Молодой начинающий врач, ничего не имеющий, даже своего угла (Алексей снимал квартиру в одном из крайних районов Москвы), интересен в Петькином кругу не был.
– Где я?
– У меня. Не волнуйся, Соня, всё позади.
– А почему я не дома?
– Тебе необходимы капельницы.
– Почему тогда не в больнице?
– Нельзя было звонить в “скорую”. Представляешь, что тогда было бы? Петька бы точно в милицию загремел.
– Значит, он просто сбагрил меня, как ненужную проблему?
– Ну, зачем так? Просто здесь безопасней.
Соня облизала сухие губы.
Алексей поднёс к ее губам стакан с водой. Соня сделала глоток и, отвернувшись к стене, горько прошептала:
– Спасибо…
“А ведь когда-нибудь она от меня уйдёт”, – подумал Мастер, и сердце его сжалось. Ему снова предстоит ощутить потерю. Уже только мысль об этом казалась невыносимой.
И снова заброшены дела на недопустимый срок, и чувства превратились в один бушующий поток. И названия этому состоянию Мастер не знал и не искал. Все прежние ценности его жизни отхлынули под действием нового порыва. Деньги тратились немыслимо большие, рассыпаясь, как листва золотом. Сначала девушка упрямо отвергала все дары. Потом с игривым высокомерием, красиво и безгрешно стала подарки принимать, никогда не давая при этом повода заподозрить в ней и тени избалованности. А он ещё устремлённее шёл к своей цели, отдав свою душу увлечению, лепил её и творил, как Мастер свою Маргариту. Он хотел утопить её в зависимости от него самого (с ревностью отца и…просто мужчины) и в то же время сделать своим продолжением.
