. Практически невосполнимым был и урон для тогдашней русской политической и военной элиты; русская дружина как сообщество не только преданных, но и лично близких князьям воинов практически прекратила свое существование
[186]. Следует заметить также, что вторжение походило больше не на захват территории, а на довольно традиционный набег кочевников, каких Русь знала немало; куда более значительное влияние на историю страны оказало то, что произошло позже, а именно само монгольское иго.
Большинство российских и западных историков сходятся в том, что влияние продолжительного доминирования монголов над Русью сложно переоценить. Одни отмечают, что «разрушение городов, которые… были центрами ремесла и культуры, было самым тяжелым из последствий нашествия. Ремесленное население было отчасти перебито, отчасти обращено в рабство и уведено в плен. Секреты некоторых производств (например, изготовления стекла и стеклянной посуды) были надолго утрачены. В течение почти полувека на Руси перестали строить каменные здания»[187]. «В тех условиях, в которых Россия оказалась в XIII–XV веках, под воздействием необходимости ускоренной централизации сформировался тип развития страны, отличающийся значительным своеобразием»[188], — указывают другие. «Монгольское вторжение имело значительное влияние на общество и экономику северо-восточной Руси… размер собиравшейся дани по состоянию на 1389 г. (первый, в отношении которого возможно ее исчислить) 5000 серебряных рублей, а в предшествующие десятилетия мог быть еще больше. Эта сумма может считаться огромным „кровопусканием“ для экономики Руси и тормозом ее хозяйственного развития»[189], — подчеркивают третьи. В общем, точка зрения, согласно которой монгольское нашествие более, чем любое другое историческое событие, определило ход развития русской культуры и национальной идентичности[190], представляется сейчас доминирующей. Cерьезным моментом стало и то, что присущая монгольской системе «связка» феодальных, клановых, бюрократических и имперских структур[191], в результате которой власть воспринималась как нечто естественно неделимое, оказалась воспринята в ходе многовекового доминирования и определила собой суть нового русского государства, радикально отличавшегося от тех времен, когда «политическая жизнь в русской федерации Киевского периода была основана на свободе, а три элемента власти — монархический, аристократический и демократический — балансировали друг друга, оставляя за людьми по всей стране право быть услышанными»
