Я убираюсь из деревни. Мне очень жаль, что так напугала ее жителей. Отойдя пару километров, разбиваю лагерь на небольшом уступе, на котором с трудом поместилась моя палатка. Начинается ночь. Я сижу перед огнем, скрестив ноги, и готовлю себе рис, когда они появляются, торжественные, как похоронная процессия. Шествие возглавляет лидер, поражающий своей энергией. Он одет в плащ с капюшоном, который застегнут на шее и покрывает все тело. Я рассматриваю этого человека, и мое внимание привлекает его кожа. На ней ужасно много морщин, причем она настолько темная, что ее можно назвать черной. Но еще больше меня поражает его нос, длинный и приплюснутый. Да и другие черты лица не похожи на азиатские, скорее они североафриканские. С подбородка свисает кожаная складка, прикрывающая шею. Он машет мне рукой. Я поднимаюсь, и пятьдесят человек, смотрящих на меня во все глаза, делают шаг назад. Расстояние между нами около ста метров. Лидер группы держится как натянутая струна, со спокойным, но враждебным выражением лица. Хорошо отработанными жестами показываю, почему я здесь. Он не понимает. Я сообщаю ему, что завтра уйду. Он долго смотрит на меня. Мне кажется, что нахожусь в римском Колизее перед ревущими львами. Я жду. Проходит целая вечность в молчании, прежде чем он решает вернуться в деревню со своими подданными, следующими за ним по пятам. Я успеваю съесть рис и выпить чай, когда внизу раздаются голоса. Люди срезают ветки, и хотя я их не вижу, но хорошо слышу удары мачете, и затем все стихает. Через несколько минут слышу знакомый запах, и в мой лагерь проникает едкий дым. Они жгут зеленые деревья, от которых и идет этот дым. Я начинаю кашлять и перестаю видеть. Мне придется идти дальше, несмотря на то что до наступления полной темноты осталось совсем мало времени. Я поняла их стратегию, быстро свернула лагерь и устремилась в ночь, подальше отсюда…
В горах Сычуаня живет около пятидесяти шести этнических меньшинств, включая йи, лису, даи, баи, мяо и другие. У каждого из них свои язык и культура, сильно отличающиеся от представителей китайского большинства хань. Много недель я иду по этим горам и иногда встречаюсь с представителями этих меньшинств. Они живут в изоляции благодаря тому, что от внешнего мира их защищают труднодоступные горы.
Меня восхищает их элегантная красота, их мудрый и смеющийся взгляд.
После первой встречи с представителями этнических меньшинств следуют новые встречи и ночевки на высоте 2500–3000 метров над уровнем моря, прогулки по сосновым лесам, трудные переправы через горные реки. У воды, на перевалах и на тропе я иногда встречаю красиво одетых женщин. Одежда отражает их социальный статус, этническую принадлежность и много другой информации, которая ускользает от меня. Бросив на меня один непредосудительный взгляд, они тут же понимают, что у нас есть что-то общее: мы – женщины. И этого достаточно для простого и аутентичного общения. Их жесты, их манера двигаться – все наполнено внутренней грацией. Я поняла, что мое незнание этой культуры стало преимуществом и позволило изучать ее при помощи чувств непредвзято и с азартом первооткрывателя.
