Я не удержалась и подняла на нее взгляд.
– Ради чего ты так стараешься? Кто там будет?
– Бульдозер, – сказала она, глядя на меня полными восхищения глазами.
– Кто? – Я не сдержалась от смешка.
– Бульдозер, – повторила Долли, а потом наклонилась ближе и протараторила: – Сэм Крауч. Ох, Триш, он такой горячий. И большой. Во всех нужных местах. – Долли поиграла бровями.
– Откуда ты знаешь про его нужные места? – удивилась я.
– Видела в раздевалке. Что? – Она сделала невинное выражение лица, глядя на мои удивленно поднятые брови. – Случайно, – прошептала Долли, понизив голос, когда в класс вошел преподаватель. – Там такой агрегат, – добавила подруга заговорщическим тоном, и хихикнула.
Все, что мне оставалось, – это закатить глаза и покачать головой. Кажется, моя подруга уж слишком рьяно окунулась во взрослую жизнь.
– Триша, ну хотя бы кивни согласно, – прошептала Долли, стараясь не привлекать внимание преподавателя. Прикрыв глаза и раздраженно вздохнув, я легонько кивнула.
Долорес тихо захлопала в ладоши, нетерпеливо ерзая на месте. Я усмехнулась и покачала головой. Она вела себя как ребенок, получивший заветный подарок на Рождество. Теперь даже мне было интересно посмотреть на того, кто носит грозное прозвище «Бульдозер».
Спустя полтора часа я сидела на скамейке на стадионе с отвисшей челюстью.
– Он и правда Бульдозер. Господи, да он же как гора.
Огромный, высоченный, необъятный. Гора мышц, покрытая татуированной кожей. Студент-переросток. Глаза Долли мерцали, когда она буквально пожирала его взглядом. Там действительно было, на что посмотреть. И я поймала себя на мысли, что уже несколько минут пялюсь на парня, совершенно не замечая Адама на поле.
Как только эта мысль коснулась сознания, я перевела взгляд на другую сторону поля, и внутри меня все перевернулось. Адама окружили три девушки из группы поддержки и вились вокруг него, словно гусеницы вокруг плодового дерева. Он улыбался своей самой трусикосрывательной улыбкой, заставляя их изгибать свои натренированные тела и выпячивать грудь. Ревность поднялась во мне горячей лавой, и я сильнее вжалась в кресло, чтобы не совершить какой-нибудь дурацкий поступок. Например, крикнуть этим лощеным курицам, что он мой. Хотя какой мой? Он никогда таковым не был.
– Боже, – выдохнула Долли, не отрывая взгляда от Бульдозера, – я должна с ним переспать.
Ее восторги вывели меня из состояния недо-комы, и я снова вернула взгляд на объект ее обожания.
