Мишель быстро выпутывается из моих удушающих объятий, и садится на диване.
– Ты был у меня дома? Ездил к Дикси?
Черт! Я же так и не рассказал ей про собаку.
Сажусь рядом и переплетаю свои пальцы, поставив локти на колени.
– Дикси сдохла.
– Что?
Поворачиваю голову в сторону Мишель, и меня как будто прошибает током от вида того, как у нее трясется нижняя губа, а в глазах стоят слезы. Я не был таким чувствительным к ее истерике, когда грязно лапал. Зато теперь мне хочется подарить ей комфорт, утешить.
– Сдохла. Я похоронил ее в лесу.
Я отворачиваюсь, потому что Мишель начинает всхлипывать, а я знаю всего один способ утешить ее. И я не уверен, что он ей придется по душе. Сижу еще пару минут, а потом подхватываю свою тарелку и пиво, и сваливаю из подвала. Крепко сжимаю челюсти, потому что мне чертовски непросто бросать ее в тот момент, когда она потеряла последнюю ниточку со своим мужем.
На следующий день я снова прочесываю местность, теперь уже днем. Мне нужно видеть, нет ли следов пребывания других людей. Моя паранойя растет пропорционально времени пребывания Мишель рядом со мной, поэтому я завожу машину и еду в домик в лесу. Останавливаюсь и смотрю по сторонам. Тихо, только шум качающихся на ветру веток и привычные для леса звуки. Домик спрятан в глубине зарослей, от дороги его не видно. Бросаю машину на песчаной дороге и иду пешком, перекинув рюкзак через плечо. Отпираю дверь и вхожу внутрь.
Не самое безопасное место, но для передислокации может пригодиться. Я подхожу к морозильной камере и открываю ее. Проверяю срок годности продуктов. Потом проверяю воду в холодильнике, электричество, бак с очищенной дождевой водой. Заглядываю в комнатку с кроватью, убеждаюсь, что там всего хватает. Постельное белье лежит аккуратно сложенным в шкафу, как и несколько вещей, необходимых для маскировки. Открываю тайник с оружием, проверяю целостность и работоспособность. Накручиваю на один из пистолетов глушитель. Еще раз окидываю домик взглядом и выхожу. Снова прохожу по периметру вокруг дома, просматриваю две незаметные тропинки, ведущие в лес, сажусь в машину и еду домой.
Меня не покидает чувство тревоги, усилившееся с тех пор, как я забрал Мишель к себе. Теперь я отвечаю не только за себя, но и за ее безопасность. Смерть Маккензи была, как оказалось, несвоевременной. Я не хотел, чтобы ирландцы догадались об истинной причине смерти своих предводителей, пока не доберусь до О’Салливана. Бью ладонью по рулю. Похоже, я просчитался.
