Вот она, – легенда, в моих руках. Нет, Макс Ланге, конечно же, прекрасно знал этот маузер и неоднократно стрелял из него, но вот я… Я видел Kar98k только в художественных фильмах да в обзорах на ютубе. Хотя нет, вру: на съёмках держал в руках, 1939 года выпуска. Кстати, а этот какого? Смотрю на клеймо: 1940. Тоже неплохо. Стрелять из Kar98k доводилось только в PUBG, там он на сленге местных игрунов назывался «каряк» и считался отличной снайперской винтовкой. Честно говоря, по конечному результату, то есть проделыванию лишней дырки в теле, не вижу особых отличий от винтовки Мосина. Да у них даже калибр почти одинаковый. Но, одно дело, – рассуждать с дивана, другое, – сжимать винтовку в руках, находясь в Брестской крепости.
– Интересно: как там парни Ройса? Смогли добежать до Трёхарочных? – ни к кому конкретно не обращаясь, спрашивает Эмиль.
Викинг вопросительно смотрит на меня, – он видел, как я пробежал к окну. Отрицательно качаю головой. Йенс раздосадовано сплёвывает и вполголоса ругается. Эмиль непонимающе косится на пулемётчика:
– Что с тобой?
– Никто из тех парней не выжил, Эмиль, – несмотря на красноречивый взгляд Викинга, я не вижу смысла скрывать правду от Райзингера.
– Ты… Ты уверен, Макс?
– Более чем. Видел собственными глазами. Последние четверо почти добежали до ворот, но попали на проволочное заграждение и…
– Мы отомстим! – зловеще произносит Викинг, – За всех наших погибших товарищей отомстим! За Курта, за Ройса, за Нойманна… Никакой пощады коммунистам!
Я хотел было вступить с Лерманом в дискуссию, но, увидев его отрешённое лицо, – передумал. Сейчас он вряд ли способен адекватно воспринимать информацию на тему того, что это именно Германия напала на СССР, а не наоборот. И немцев сюда никто не звал, плохого им советские люди ничего не сделали. То, что происходит сейчас, – абсолютно адекватная реакция на агрессию. Русские воюют за свои жизни, за семью, за близких, за свою Родину. А немцы за что? Я знаю, что причины войны отступают на второй план сразу после первых понесённых потерь. Ррраз! И ты уже, – мститель. Неважно из-за чего война, неважно! Месть! Вот вечный двигатель войны! За Лёху, за Ганса, – без разницы. Главное, – мстить. А остальные причины как-то сразу забываются. И вопрос «за что воюем?» ни у кого в голове не всплывает, потому что очевидно же!
Из радио-тамбура вышел Хольц, остановился рядом с нами, закурил.
– Что-нибудь слышно от наших, господин лейтенант? Собираются нас отсюда вытаскивать или нет? – не выдерживая, спрашивает Эмиль.
