В итоге, беда пришла оттуда, откуда не ждали. Нет, ждали, конечно, но вот именно с этого направления, – не сильно.
Ровно в полдень заработали пулемёты с восточной стороны церкви, что у нас за спиной, со стороны алтаря. Как раз с того направления начиналась последняя отбитая нами атака русских. Затем раздались крики «Ура!», в ответ заработали пулемёты в зале, их поддержали маузеры стрелков. Что это: очередной штурм? Они решили попробовать ещё раз? Странно… Почему не вместе с теми ребятами, что полчаса назад утащили к себе из артпарка пушку? Кстати, как там она? Нет, орудия не видно, да и атаки с той стороны нет. Они что, между собой не общаются? Я имею в виду красноармейцев в крепости. Обмениваемся взглядами с Викингом, кричу ему:
– Йенс, они наступают каждый сам по себе или мне кажется?
– Я тоже об этом подумал, Макс! Если русские навалятся на нас со всех сторон, – мы не выдержим! Смотри в оба! – командует Викинг от своего пулемёта.
Тем временем, стрельба сзади усиливается, пошли в ход гранаты. В принципе, по звукам, этот штурм практически не отличается от предыдущего, – разве что русских пулемётов гораздо больше слышно. Внезапно, на втором этаже домика ксендза заплясал огонёк и раздался характерный звук работы нашего MG-34. Значит, Хуммельс видит атакующих, раз решил поддержать наших своим огнём. Внизу, прямо под нами, раздались два гранатных взрыва, послышались крики и непереводимый русский мат. Затем несколько раз хлопнул пистолет, прогремела очередь ППД, которому ответил МР-40, ещё взрыв, тишина и вдруг яростные крики «Ура!» раздаются уже в самой церкви! Они прорвались? Но как? На лицах моих коллег написано удивление никак не меньше моего. Мы переглядываемся, не зная что предпринять в такой ситуации. Вдруг, к нам из тамбура влетает взмыленный лейтенант Хольц. Он без каски, волосы растрепались, китель порван. В одной руке корректировщик сжимает МР-40, другой опирается о дверной косяк. С трудом переводя дыхание, он выпаливает:
– Русские внизу! Пулемёт на хоры! Живо! Бегом!
Его тон не оставляет возможности выбора, поэтому наш расчёт подхватывает MG и выскакивает вслед за лейтенантом. Я задержался, подбирая так некстати выпавшую из-за голенища М-24. Уже разгибаясь, на низком старте, увидел, как в окно влетела граната-близнец той, которую я только что поднял. Надо же, какой-то ухарь умудрился закинуть её к нам под обстрелом пулемёта Хуммельса, – успел уважительно подумать я о неизвестном красноармейце перед тем, как в красивом прыжке броситься за дверь. Распластавшись в тамбуре, жду взрыва. Не дождавшись, встаю и устремляюсь на хоры. Где-то на втором шаге слышу за спиной грохот. А, это же М-24, у неё замедлитель горит чуть ли не сутки, – запоздало вспоминаю я особенности этой гранаты с тёрочным запалом. Русские, к моему счастью, ещё не научились выжидать три-четыре секунды перед броском этой «колотушки». Ну и вообще, спасибо тебе, неизвестный красноармеец, что это была она, а не Ф-1.
