– Учись, пока я жив, – улыбнулся Викинг, – и не паникуй раньше времени.
– Лучше вообще не паникуй, – вставил я.
– Точно.
В кинобудку заглянул обер-фельдфебель Рауш:
– Как обстановка, Йенс?
– В нашем секторе всё тихо.
– Смотрите в оба! Сдаётся мне, что эти атаки далеко не последние… Пока всем находиться здесь, ясно?
– Так точно!
– Как всё прошло, господин обер-фельдфебель? – не удержался я от вопроса.
– Могло быть хуже, – сухо бросил Рауш и исчез в дверном проёме.
– Мда, исчерпывающий ответ, – протянул Эмиль.
– Что делать? Подождём кого-нибудь поразговорчивее, – всё равно заняться пока нечем, – подмигиваю я Райзингеру.
Как будто прочитав мои мысли, через несколько минут к нам вваливается Отто: весь в побелке, каска набекрень, из левого уха течёт кровь. Оглядывается, ища взглядом куда бы сесть. Поднимает с пола стул, ставит его в угол, подальше от окна. Садится, положив свой маузер с отломанной мушкой на колени. Мы молча смотрим на него. Отто дрожащими руками достаёт сигарету, прикуривает. Выпустив облачко дыма, и, видимо, немного успокоившись, Рюдигер, наконец, произносит:
– Скучаете?
– А как же? – спокойно отвечаю я, – все слёзы выплакали, вот лежим, в окно смотрим, не отрываясь, – не появится ли наш Отто на горизонте?
– Не туда смотрите, вояки, – весь бой, небось, проглядели?
– Где нам позицию определили, – туда и смотрим, – обиделся Эмиль.
– Ты чего вообще пришёл, Рюдигер? Если про бой рассказать, – то давай, а если из себя героя корчить, – то попал не по адресу, – не выдерживает Викинг.
– Какой из меня герой, – машет рукой Отто, – я так…
– Не тяни, Рюдигер! То, что атаку отбили, – это мы поняли. Потери есть?
Отто грустно кивает.
– Кто? – в один голос воскликнули мы с Эмилем.
– Из наших: Винсхайм, Нойманн – убиты, Мюллер, Грубер и Хофман, – ранены.
– Курт? Как? Ты уверен? – поднимает глаза на Рюдигера Викинг.
– В самом конце, когда мы уже почти отбились… Этот русский бросил внутрь гранату…
Слова давались Отто нелегко, он говорил с большими паузами и как бы через силу.
– Он не должен был этого делать… Не должен, понимаете? – Рюдигер вдруг сорвался и перешёл на крик, – Он был уже мёртв! Мёртв! Мы его убили! Ройс всадил в него пол-ленты! Я лично видел, как от него отлетали ошмётки!
Мы ошеломлённо молчали, а Отто, наклонившись к нам, уже шёпотом, продолжал:
– И этот русский… Он был почти разорван пополам очередью… У него вот такая дыра тут, на груди… И обломки рёбер… Белые… Через эту дыру… Через неё… Видно насквозь, понимаете? Насквозь! Он мёртв! Мёртв, чёрт возьми! Он сдох! Мы его убили! – вновь срывается на крик Отто, – Но он кидает гранату! Гранату! И я вам клянусь: пока русский не убедился, что она попадёт точно в наше окно, – он не упал! Нет! Он стоял на коленях, прибитый очередью к дереву, и ждал! А когда граната влетела в окно… Он улыбнулся! Я клянусь, честное слово! И только после этого рухнул на землю! Этот улыбающийся мертвец так и стоит перед моими глазами…
