– Понимаешь, Олюшка, – мягко заговорила она. – Я не думаю, что эта идея понравилась бы твоей маме, которая неслучайно отдала часть квартиры мне. Я ведь тоже ей была не чужая, как-никак сестра же… Мы даже думали о том, чтобы дать тебе возможность переехать сюда, поближе к природе… И подальше от городского смога.
Походило на то, что Ольга взяла неверный тон. Она могла бы сейчас сказать насчёт здешней природы и насчёт того, что от неё тут осталось. После многолетней хищнической вырубки лесов по всей территории области большинство озёр высохло, а ураганы, о которых в прежние времена в этих краях слыхом не слыхивали, стали разносить по округе всё то, что годами копилось на дне тех озёр. Промышленные отходы, удобрения с полей… Ещё неизвестно, где теперь экология хуже – в городе или районах.
Но об этом Ольга сочла за лучшее промолчать.
– Когда пять лет назад Маше сказали про её диагноз… Ты ещё училась в то время… Конечно, ей хотелось, чтобы ты по окончании учёбы не мыкалась по съёмным комнатам и всё такое…
Казалось, что тётя Вера тоже произносит не совсем то, что именно она хотела бы сказать. И вдруг в голове Ольги будто что-то вспыхнуло, и словно от макушки внутрь мозга посыпались слова, почти лишённые интонации и голосовой окраски, но их смысл был понятен и ярок в своей жестокой прямоте:
(Ах ты, шалава, чего захотела – хапнуть всю квартиру и свалить отсюда… на кой чёрт мне эти деньги за долю – что я смогу купить на них в городе?.. Толю, Толечку моего нужно срочно отсюда вывозить, а то он тут с этими бандитами связался… не дай бог, натворит чего-нибудь, надо, чтоб он в школу полиции поступил поскорее, а то его тут посадят, я же не переживу этого… Ну ладно, последний учебный год ему остался, а пока Ольга пропишет его в квартире, пусть только попробует упереться, ишь, сучка бесстыжая с бабочкой на брюхе, я найду способ заставить её это сделать… Ничего, ничего, девка податливая, уговорю не мытьём, так катаньем… главное, чтоб с Володькой она не обсуждала, этому алкашу ведь только деньги нужны, пропадёт квартира…)
Чашка с недопитым чаем упала на пол и разбилась. Звонкий рассыпающийся удар будто бы отключил поток сознания. Прекратился и словесный шлейф, пропитанный ядом. Тётушка лишь слегка охнула.
– Тётя Вера, простите, я случайно… – Ольга, пряча глаза и сдерживая дрожь в руках, нагнулась за осколками.
– Не надо, не надо, Олюшка… – заворковала тётя ласковым, заботливым голоском… И до омерзения лживым. – Я соберу позже… Сядь, посиди спокойно.
