В конце сентября — начале октября Одессу осчастливил своим посещением порфирородный великий князь Михаил Павлович. 19-летний юноша с пышной прической и рыжеватыми волосами, с рождения получивший звание генерал-фельдцейхмейстера, был известен своей любовью к строю, безукоризненно вытянутому во фрунт. Однако в Одессе строевая эспланада располагалась непосредственно перед театром. А в нем, в свою очередь, в честь и на время приезда обожаемого члена августейшей семьи представления давались дважды в день. И как-то так вышло, что, начиная с первого же представления, всё внимание порфирородного перетянул на себя безупречно вытянутый строй, но только танцевальный.
А тут еще нужно добавить, что как раз накануне полагавшейся поездки молодого князя по Империи великий князь Константин, бывший на 20 лет старше Михаила, просветил его в смысле будущей семейной жизни. По его словам, безнадежной и тоскливой. Хочешь не хочешь, а жениться придется на какой-нибудь немецкой принцесске, какую подыщут старшие матроны. И будешь потом мучиться…
Правду говоря, ужасы великокняжеской семейной жизни были Константином Павловичем изрядно преувеличены. Супруга его, великая княгиня Анна Федоровна, урожденная принцесса Юлиана-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельд, не была столь ужасною — ни внешне, ни по характеру. В то время как сам Константин Павлович имел нрав весьма… Впрочем, нет, августейших особ трогать не станем!.. Отчего ж сия злость вышла наружу? Так уж совпало, что как раз в те дни прошел очередной тур скандальных переговоров о разводе с Анной Федоровной Саксен-Кобургской, давно еще сбежавшей от радостей русской семейной жизни в свой Кобург…
Одним словом, старший посоветовал единоутробному, но сильно младшему брату радоваться жизни самостоятельно, пока его не осчастливили какою-нибудь немкою. И слова эти запали в душу юному великому князю. В Одессе он поспешил увлечься одной из танцовщиц настолько, что на третий день пребывания совсем пропал из пределов видимости сопровождавшего его и за него отвечавшего генерал-адъютанта Ивана Федоровича Паскевича. Тот же, успевший повоевать с турками в дунайских княжествах, с французами — как в Отечественную войну, так и в европейском походе, в этой ситуации пришел в состояние панической ажитации. В чем его можно понять, поскольку ранее он отвечал за жизнь лишь свою да солдатскую, сейчас же — за представителя правящей династии, да еще и порфирородного.
