Эх, затянули пояснение. А Фогель тут уж вовсю рассказывает:
— …И вот, понимаете ли, господин Горлиц, получаю я тут письмо от некоего анонимного доброхота. А в нем прожекты — написанные с самой твердокаменной серьезностью. Но при этом столь уморительно, что мне трудно сдержаться от взрывов смеха. Не хотите ли взглянуть? Вы, с вашей политической осведомленностью — я же читаю ваши доклады, и они великолепны — способны оценить сию писанину полной и верной мерою.
— И вы меня извините, любезный господин Фогель. Но сейчас — никак. Вот заканчиваю предварительную подготовку завтрашнего доклада. А уж нужно бежать далее.
— Что ж, обидно, — сказал Фогель. — Уверен: не пожалеете, когда взглянете. Презабавно изложено…
— Да-да, благодарю вас, господин Фогель! — ответил Натан, складывая папку, натягивая сюртук и надевая цилиндр. — Всего вам наилучшего, до завтра!
Выскочив на угол улицы и переулка, он должен был решить, выходить ли на Преображенскую и там брать извозчика или же спуститься по Казарменному до родной Гаваньской и следом пробежаться по Театральной, которую уже начинали шутя прозывать Ланжероновской, до канцелярии генерал-губернатора. От ливня бог по-прежнему милует, а лужи от небольшого дождя, третьего дня шедшего, еще вчера высохли, так что можно и пройтись. Правда, желтая пыль от ракушняка, коим тут присыпают дороги, припорошит туфли, что в приличном обществе недопустимо. Да не страшно, он перед Канцелярией незаметно протрет их тряпицей, носимой специально для этого.
В российской канцелярии Натану нужно было не только выполнить работу, но и «пройтись по Невскому», иными словами, заглянуть в разные отделы разных канцелярий и ощутить Zeitgeist. Ну, может быть, не столь глубокий «дух времени», как у Гегеля или Гердера, а более сиюминутный, поверхностный «душок времени» или «дуновение» (Zeitluft или даже, увы, Zeitbrodem.) Это было тем более важно, что в Одессе были отделения разных канцелярий, и каждая — со своим душком и дуновениями. Право же, не знаю, допустимо ли так иронизировать человеку верующему, но граф Ланжерон, как управитель, был триедин во многих лицах. Губернатор Херсонской области, как военный, так и гражданский, а также — управляющий гражданскими делами Екатеринославской и Таврической губерний. Ах да, еще ж и генерал-губернатор всего Новороссийского края. И это, ежели не вспоминать о недавно оформленном завоевании — Бессарабии. С ней никак не могли разобраться, что делать — то ли область, то ли губернию, то ли еще что. Равно как и не могли позитивно решить, кому ею управлять.
