– Так зачем мы едем в офис? И что вчера случилось? Ты обещал рассказать. – энергия во мне так и бурлила, неминуемо изливаясь на Соболева, как на единственного, кто был в радиусе доступности.
Мужчина вздохнул и тяжело посмотрел на меня. Его пальцы барабанили по кожаной оплетке руля.
– Вчера около девяти вечера был обнаружен Шуйский Андрей Борисович мертвым у себя в кабинете.
У меня отпала челюсть.
– Тот самый? Начальник цеха, в котором мы были на экскурсии?
– Да. – кивнул Егор.
– Который алименты не платил?
– Он самый. – подтвердил напарник.
– Но ты же сказал, ничего страшного не случилось. – я упрекнула мужчину. После подобного рода известий не так-то просто прийти в себя.
В душе росла обида за то, что вчера Соболев уверял, будто все в порядке, и ничего серьезного не случилось.
– Зато ты ночь спокойно поспала и не переживала лишний раз. Согласись, это лучше, чем если бы ты ночевала одна в пустой квартире и все это время изводила бы себя мыслями о случившемся.
По радио зачем-то начали передавать прогноз для знаков зодиака, и я, не спрашивая разрешения, выключила звук, избавляясь от вызывающих раздражение дикторов, призванных надуманной болтовней и хохотом поднять с утра настроение тем, кто вынужден рано встать и ехать на нелюбимую работу.
– А он сам умер? – осторожно поинтересовалась я, вот прямо чувствую, темнит что-то Соболев.
– А вот это как раз неизвестно. – сознался Егор. – Умер предположительно от отравления наркотическими веществами, проще говоря, от передоза. А уж был это злой умысел или роковая случайность, предстоит еще выяснить.
– И чем нам это грозит?
– Понятия не имею. Но подстраховки ради уже вызвал Леху, так что сегодня он прилетает, будем с этим делом разбираться. Кстати, угадай, что было обнаружено при покойнике?
– Что? Миллион долларов США? – не захотела я гадать.
– Почти. – кивнул Егор. – Мой кошелек и флешка с документами.
От такого поворота дел мой мозг завис как старый пентиум и отказался обрабатывать выходящую из ряда вон информацию. Я во все глаза уставилась на мужчину, не понимая, как так могло произойти, в надежде, что он сможет прояснить ситуацию.
– Маша, ку-ку, очнись. – пощелкал он пальцами у меня перед носом. – Говорю, мы теперь знаем, кто мой бумажник присвоил.
– А зачем он это сделал? – никак не могла я собраться с мыслями. Мой мозг застопорился также, как и все эти машины на дороге.
– Понятия не имею, и спросить у него мы теперь не можем. – кажется такое положение вещей начинало злить мужчину.
