8 августа
Развод и новая женитьба дались ему непросто. Он потерял квартиру, и денежные его дела в это время шли неладно. Он поселился с новой женой своей в маленькой комнатке. Жил трудно. И шестидесятилетие его в этой комнатке и праздновалось. Собрались друзья. Тесно было, как в трамвае. Уйти в другую комнату и уснуть, как некогда, теперь возможности не было. И Виктор Борисович лег спать тут же, свернулся калачиком на маленьком диванчике и уснул всем сердцем своим, всеми помышлениями, глубоко, органично, скрылся от всех, ушел на свободу, со всей страстностью и искренностью, не изменяющими ему никогда. И тут вдруг появилась Эльза Триоле, пришла женщина, о которой тридцать с лишним лет назад была написана книга "Письма не о любви". А он так и не проснулся. Как все люди, сделавшие свой дар, нет, приспособившие свой дар для ежедневной работы, овладел он с годами техникой страсти и любви. Лебедев как-то рассказывал о француженке-шансонетке, знаменитой своим темпераментом. Она, едва к ней прикасался мужчина, закусывала губу до крови. А потом узналось, что губа ее нижняя подрезана бритвой на этот случай. И актеры, и поэты, и писатели - все, промышляющие кровью своей, в конце концов приобретают опыт, позволяющий простейшим способом приводить ее в волнение. Обладает им и Шкловский. Умеет он рассердиться в споре. И рассказать о последней своей работе. От него исходит то тепло, которое подтверждает, что двигатель существует и в порядке. Одно движение опытной руки - и готово: гнев, блеск, утверждение, увлечение, чудеса. И только в последний год друзья замечают с горечью, что поворачивает Виктор Борисович рычаг, а двигатель отказывает.
9 августа
Борис Михайлович Эйхенбаум так давно знаком всем нам, так нежен, так бел, что говорить о нем точно как бы кощунство. Не то я сказал: "нежен" - не то слово. "Субтилен" - вот это несколько ближе. Он со всеми нами ласков и внимателен, что любишь, но в глубине души недостаточно ценишь. Не на вес золота, как ласку и внимание людей более грубых. Кажется, что ему это легко. И в глубине души он благожелательно равнодушен к тебе, и только. Когда была жива Рая, человек куда более воплотившийся, Боря относился к людям куда более контрастно и отчетливо. Эта субтильность его подсказывает еще темную, но неотвязную мыслишку: такому нетрудно быть порядочным, хорошим даже человеком, и вместе с тем нет человека, который, познакомившись с ним, не уважал бы его в конце концов. Как в Шкловском, угадываешь в нем непрерывную работу мысли. Менее страстную, более ровную и более научную. Вот в науке своей воплотился Борис Михайлович со всей полнотой.
