– Шшш… – поднимаю лицо и вижу лишь угольный блеск, направленный на меня.
Нет, мне не страшно с ним. Мне страшно с самой собой.
Как я после наших поцелуев смогу спокойно смотреть на него с Кирой? И как мне вести себя с Аристархом?
Разве я останусь прежней, когда покину его теплые объятия?
И еще уйма тупиковых вопросов разбивается об стену, лишая объяснимых ответов.
– Пока ты не съела себя заживо, я хочу кое-что объяснить, – слышу напряженные нотки в голосе, и понимаю, что ему нелегко говорить. – Ты мне нравилась, синеглазка. Вначале бесила, раздражала, но все больше и больше нравилась. Как бы я ни пытался оградиться от тебя, так и не смог с собой совладать.
Во всей его речи меня цепляет больше всего одна фраза.
– Нравилась?! Раньше когда-то, а сейчас, что? Ну зачем-зачем тогда…
Вонзается болючая крупица мысли – отвлекается со мной от Киры, пока ее нет рядом. Договаривать даже не хочу и так все ясно.
Дергаюсь в сторону. Лучше перелезу вперед, и там буду сидеть, чем здесь. На нём. Под ласкающими мою спину руками.
Далеко сдвинуться не получилось. Одним резким движением Дейв привлек меня обратно, зажимая как в тисках.
– Ты же не глупая, Тори, – с этим можно поспорить. Еще и какая! Раз сижу на том, кому разонравилась. – А хочешь узнать, почему ты мне больше не нравишься?
Он еще и издевается! Ну каков наглец!
– Нет, не хочу, – бурчу себе под нос, злясь на саму себя.
Ведь мне-то он как бы я не пряталась – нравится. А я ему – нет.
Все дела!
– Всё равно скажу, – хохочет теперь Дейв, еще крепче меня прижимая, – Я люблю тебя, синеглазка. Люблю! Поверь, это намного больше, чем просто «нравится» и практически не лечится.
Меньше всего я ждала услышать признание…
Путаясь в мыслях, задираю повыше голову. И уже не могу опустить.
Вновь повторяется волшебство поцелуя. Заставляя меня забыть на несколько минут обо всем.
Первым отстраняется Дейв. И на этом откровения не заканчиваются.
– Меня ничто не связывает с Кирой. Знаю, что поступаю с ней нечестно, но я не смог до сих пор ей сообщить о невозможности дальнейших отношений по одной причине.
– Какой? – спрашиваю, уже зная ответ, но все равно в голове не укладывается.
– По той причине, которая сидит сейчас на моих коленях. И той, которую бы я хотел получить всю, целиком и без остатка. Скажи мне, Тори. Ты также тянешься к дя… ну этому, идеалу своему, – замечаю, как исправился, – Что ты чувствуешь рядом с ним?
Ой. Задумалась… Образ Аристарха никак не появлялся рядом с Дейвом. Цвета скошенной травы понятное дело видно не было. Но я сомневаюсь, что мне бы это сейчас помогло.
