Горенштейн лишь покашлял, вспомнив тот случай с пленным немцем, выбросил окурок и пошел к машине.
…Летов, Скрябин и Горенштейн мерными шагами вошли в библиотеку. Девушки с интересом посмотрели на молодого милиционера и двух довольно привлекательных мужчин. Летов сразу заметил, что под красным томиком со стихами Маяковского стерта пыль и не видно нового слоя, поэтому достал его и показал Горенштейну вырванное четверостишье.
«Скрябин, оформляй изъятие книги» – громко сказал Горенштейн.
Уже закопошившиеся бабушки вскочили со своих мест и побежали к милиционерам.
Горенштейн расстегнул ворот рубахи и, мрачно взглянув на работниц библиотеки, сказал: «Приветствую, гражданочки. Мы из милиции. Скажите, сегодня, часов так в 11:30-12 были тут какие-нибудь новые или подозрительные лица?»
Бабушки переглянулись между собой, но тут вышла та молодая работница, которая испуганно все рассказала Горенштейну про грязного человека, от которого сильно пахло и который грубо ей что-то сказал. Теперь в голове Летова прорисовалась вполне ясная картина.
Машина уже ехала обратно в отделение. Книга лежала в бумажном пакете, Горенштейн теребил кепку, а Летов стеклянными глазами смотрел в мокрое окно. Когда он работал, то мрачные мысли и воспоминания уходили, но как только выдавалась свободная минутка он вновь опускался в состояние беспробудного мрака. Вот и теперь, очередные воспоминания.
Что интересно, Летову довольно часто вспоминался Выборг. В принципе, штурм этого города не был таким уж жестоким – финны побежали сами после пары часов боя. Однако сам город был неимоверно красивым и запоминающимся. К тому же Летову почему-то запомнился тот светлый вечер 20 июня 1944 года, когда он с лейтенантскими погонами, чистыми сапогами, новыми галифе и гимнастеркой, утяжеленной всеми своими наградами, шел по улице к Выборгскому замку, на башне которого уже развивалось алое знамя. Немного обшарпанная белая башня была вся в золотых лучах, в них же был и сам Летов, и Выборг. Казалось, что золото залило город. Замок, улица, старший лейтенант РККА, его награды – все были в ослепительном свете. Летов щурил глаза, свет бликами отлетал от наград, но он шел вперед, удивляясь такой солнечной погоде. Этот свет, эта победа, это счастье. Счастье быть живым, быть человеком, быть солдатом, быть счастливым… Счастье просто быть. Просто быть…
Летов открыл свои глаза и увидел этот мрачный, серый город. Он уже не жив, а полумертв. Он уже не человек, он преступник. Он уже не солдат, а непонятно кто с пометкой в паспорте: «выдан на основании ст. 38(39) Положения о паспортах». Он уже не счастливый, он гнилой. Его уже нет. Есть лишь какие-то его огрызки, которые тоже скоро сгниют и от него уже совсем ничего не останется.
