Но шансов у него не было. Переноску водрузили на заднее сиденье, кот затих, но продолжал мрачно глядеть на мир сквозь сетчатое окошко, явно чувствуя себя как та курица из анекдота ‒ ощипанным, но не побежденным.
Мы выехали с задержкой в полтора часа – вполне допустимая погрешность. Большую часть времени в дороге я спал ‒ не будили ни шумные разговоры про море и купания, ни вопли Ватсона, изредка испускаемые им на самых плохих участках дороги, ни радио.
Когда под колесами привычно зашуршала грунтовка и замелькали знакомые березки-елочки, я вдруг проснулся и завертел головой. Почти приехали. Дорога здесь была неважная, и всегда приходилось сбрасывать скорость и ползти десять километров в час. Медленная езда располагала к непринужденной беседе.
– Расскажи еще раз, куда едем-то?
– Алупка, это от Ялты семнадцать километров. Дом в частном секторе. Сдавать нам его будет некая Стрижова Ольга Яковлевна. Судя по разговору, она примерно наша ровесница. Мы созвонимся с ней, когда приедем, и она даст нам ключи. Больше пока рассказывать нечего. На картинках – очень круто. И море видно, и горы… Ой, ты чего?
Я поперхнулся и закашлялся, замахал руками – мол, все в порядке. Ольга Яковлевна, значит… Ну, пусть будет еще одна Ольга Яковлевна, что тут такого, в самом деле.
А тем временем мы приехали. Отворились ворота, разбежались в стороны перепуганные курицы, залаяла собака. Выпорхнула мама, обняла нас всех по очереди и потащила к столу. Отец уже топил баню. В доме мы осторожно выпустили Ватсона, и он немедленно смылся в подвал, где пахло мышами и свободой.
Остаток дня прошел как в тумане. Застолье, баня, опять застолье… Разговоры о том, что крышу пора ремонтировать, что мальчики выросли за зиму – не узнать, что редко приезжаем, а других помощников нет, а работать в саду все трудней.
Эта история повторялась каждый год, с незначительными вариациями. Заканчивалась она всегда нашим обещанием поучаствовать в ремонте, веселой стройкой на весь отпуск и, по завершению, − сожалением, что недолго пробыли и не успели отдохнуть.
Наконец, пообещав на обратном пути заехать и задержаться, насколько хватит отпуска, чтобы помочь везде и всюду, я уполз спать пораньше − меня начало «срубать» еще за столом. Увидев расстеленную кровать, я был готов прослезиться от счастья и рухнул в нее как подкошенный.
Следующим утром мы собрались в дорогу. Выспался я отлично, и вполне был готов рулить. Мама успела напечь шанег и уговаривала нас взять их с собой побольше − «дорога-то дальняя».
