Кстати подвернувшийся мне Кузьмич тем же вечером отнес Ольге лекарства и мои инструкции. Лечение началось.
Следующее утро выдалось насыщенным событиями и впечатлениями. Так, впервые за мою недолгую врачебную практику я получил угрозу, что на меня будет написана жалоба. Ко мне явился мужик, работавший в колхозе трактористом. Роясь в моторе своего железного коня, он чем-то уколол палец, три дня мазал его какой-то вонючей дрянью (Кузьмич сказал, что похоже на креозот) и заворачивал в теплый компресс, но треклятый палец не желал проходить. Более того, он покраснел, распух и уже болел так, что тракторист не мог спать. Мужик явился с намерением покончить с этим на месте и долго уговаривал меня вскрыть палец и выдавить гной. Он бы и сам его вскрыл, да вот рука-то правая.
Я объяснил ему, что у меня нет операционной, и что я не имею права ничего вскрывать. Я обязан его отправить в центральную районную больницу, где ему все сделают, как надо. Через полчаса в район уходила машина, и он мог быть немедленно доставлен туда, где для лечения было все необходимое. Однако тракторист не желал никуда ехать и костерил меня на чем свет стоит. Я сдуру начал объяснять ему, что ничего этого бы не случилось, если бы он сразу обработал ранку йодом, не мазал всякой ерундой и не укутывал, создавая условия для развития инфекции, и вызвал на себя бурю гнева. Драгоценные минуты пролетали за перепалкой, машина могла уйти с минуты на минуту, а я все не мог уговорить больного ехать. Я, конечно, мог попросить шофера подождать, но для этого нужно было выйти из кабинета, а я боялся, что мужик тогда сбежит от меня и вообще в итоге останется без пальца.
Положение спас Кузьмич. Он спросил, написал ли я требования в аптеку, и вызвался сходить проверить, все ли документы у шофера. Необходимости в этом не было, шофер вышел от нас со всеми требованиями минут двадцать назад, и я сам лично все ему отдал. Но жизненный опыт Кузьмича иной раз был куда полезнее, чем все мои теоретические знания. Мужик вдруг прекратил орать, сквозь зубы процедил: «Где там ваша машина? Поеду! Присылают неучей…» и ушел с Кузьмичом, хлопнув дверью и не попрощавшись. Вскоре фельдшер вернулся, хитро улыбаясь.
– Отправил, − успокоил он меня. – Пусть едет. Еще спасибо потом скажет, − в последнем я сильно сомневался, но успокоился. Главное, что мы отправили больного и ему будет оказана помощь. Да и не силен я был в панарициях. Пару раз видел, но сам еще ни разу не вскрывал.
