Другой вопрос, мучивший меня, – это изображение на потолке спортивного зала, ведь оно также могло нести сакральный смысл. Мне не терпелось скорее прийти в свою комнату и как следует просмотреть загадочную книжку. Вдруг в ней я найду и другие знакомые изображения, ведь никогда не обращала внимания на потолочные и стенные росписи Оболенки. А там может быть много интересного.
Еще с детства мне говорила мама, что на улице нужно быть внимательной. Обязательно смотреть по сторонам и под ноги, чтобы не споткнуться и ни на кого не налететь. И почему я так плохо слушала маму? Погруженная в свои мысли, я не замечала ничего вокруг и уже собиралась завернуть за угол, как вдруг с кем-то столкнулась. Я бы обязательно оступилась или даже упала, если бы он не успел меня подхватить. Можно было даже не поднимать голову, потому что и без того я знала, кто передо мной. Его терпкий одеколон, как прошлым вечером, дурманил, стоило только вдохнуть. Он, как ядовитый газ, проникал в легкие, пробирался до сердца, сводил судорогой горло. Все же я посмотрела на мужчину, заведомо зная, что окунусь в волну презрения и неприязни.
– Здравствуйте, Арсений Витальевич.
– Валерия, добрый день! – на удивление учтиво поздоровался Арсений, и даже его взгляд показался приветливым. – Хорошо, что встретил вас.
– У вас ко мне дело? – удивилась я.
– Да, – он почесал шею, что выдало его волнение, – я же все-таки ваш руководитель. Мне стоит ознакомиться с вашей работой, прежде чем вы принесете мне на вычитку новые главы.
– С радостью покажу вам свои наработки, – воодушевилась я, а в душе промелькнула надежда, что с Романовым может что-то получиться, если он заинтересуется дипломом.
– В таком случае, если вас не затруднит, то занесите черновики завтра в обед.
– Хорошо, в три вам будет удобно?
– Да, буду ждать, – ответил преподаватель, – мой дом напротив коттеджа вашего прошлого руководителя, тот, что с зеленой крышей.
– Да, я его знаю. Завтра буду у вас.
– В таком случае, Валерия, всего хорошего, – он чуть поклонился, как герой фильма про английских лордов, и пошел в свою сторону.
Пусть не по своей воле, но Арсений заинтересовался моей работой, и это не могло не радовать, но сейчас меня меньше всего волновал диплом. Поднявшись в свою комнату, я достала книжку Радзинского и стала внимательно ее изучать. Это был не новый экземпляр, пожелтевшие страницы и потрепанная обложка говорили, что ему не один десяток лет, но судя по прошивке, возраст ее не более века.
