Тисса, удовлетворившись моим замешательством, отступила, усмехаясь злорадно в спину, пошла прочь.
А я, оборачиваясь, поплелась к выходу, потеряв из вида Хавира: прислужник уже успел скрыться за дверью.
Рассеянно скользнула взглядом по постройкам, едва не врезалась в спину парня, что ждал меня снаружи. Известие отравой разнеслось по крови. Прачка всё-таки сумела застать меня врасплох, ком дурноты так и подкатил к горлу, и судорожно сжималось сердце, затрудняя дыхание. Но какое мне дело до невесты господина?
Когда вышли к замку, поняла, что вечер уже затухал, и яркие лучи густо освещали верхушки мощных стен башен Урелтона, взмывающих к низкому, как бывает по вечерам, небоскату, погружая в прохладный сумрак широкий двор. У ворот толпились воины, сверкая железной бронёй, сновали слуги и конюшенные, но как бы я ни вглядывалась, не нашла знакомую мужскую фигуру Амгерра. Даже сердце пропустило удары от нахлынувшего разочарования. Чуть не спросила у Хавира, где господин, но вовремя зажала язык за зубами. Навряд ли его высочество соизволит проводить простую деревенскую девку. Да и зачем? Он получил своё и теперь заживёт полной разных событий жизнью. И забудет обо мне, как о страшном сне.
– Грез! – громкий детский голос прокатился по воздуху, ударяясь в меня волнительным звоном, и выбил дыхание из груди и землю под ногами.
Я сорвалась с места и пустилась к выбежавшему мне навстречу Марсу. Ветер прохладной волной ударил по лицу, разгоняя кровь в жилах, застилая влагой глаза. Опустившись на колени, я обняла брата крепко-крепко, прижав его хрупкое тельце к себе.
– Родной мой, – прошептала тихо, как же рада его видеть! Безумно счастлива! – Марсу, маленький, теперь я никуда тебя не отдам, ты будешь со мной. Всегда. Слышишь?
Он обнимал меня за шею и кивал, а я отстранилась и заглядывала в его лицо, но мальчик не плакал, смотрел на меня, улыбаясь тепло. Невольно кольнула досада – неужели не скучал по мне? А я вот, кажется, начала плакать. Глазам стало горячо, а в груди тесно.
– Не плачь, меня никто не обижал, Грез, честно. Никто.
– Хорошо… – душила в себе слёзы, теперь не понимая, от чего на самом деле плачу, столько всего мне довелось пережить! Всё сплелось в один ком: ожидание, боль, радость. – Не буду, – сдавленно проговорила, целуя в щёку, в лоб, в висок. – Не буду…
Марсу коснулся моей щеки ладошкой, я накрыла её своей и сжала, целуя его пальчики. Но он упрямо их не давал целовать, смущаясь, что на нас смотрят. Он и в самом деле за эти дни будто повзрослел. Или я успела забыть. Что я за родная кровь такая?
