– …Сегодня моя очередь нести господину ужин.
– Почему твоя? Ты ходила прошлый раз, так что в этот раз пойду я.
Они спорили? Я не могла удержаться от скабрезной ухмылки. Похоже, молодой бард был не безразличен этим двоим. И что они в нём такого нашли, со страшными изъянами и такой же уродливой душой? Я их откровенно не понимала. Вспомнила о Марсу, и меня кольнула тоска. Сейчас я бы приготовила ему поесть, искупала и уложила в постель, поцеловав пухлую щёчку и обняв крепко, легла бы рядом… А сегодня я останусь без него… Охваченная мыслями о брате, едва держась на ногах от усталости, поднялась за Корой по деревянной скрипучей лестнице на второй ярус, где тянулся широкий коридор с множеством дверей. Мы прошли почти в самый конец. Кора отворила низкую дверь и демонстративно велела мне пройти внутрь, махнув тряпкой.
Я вошла, оглядывая не такое уж и тесное помещение с двумя квадратными оконцами. Здесь было три лавки, застеленные постелью. Внутри никого не оказалось.
– Все сейчас моются и ужинают, а ты пока разбирай вещи, твоё место во-о-он там, – указала в самый дальний тёмный угол. – Тебе сильно повезло, что ты оказалась в Урелтоне, – добавила она.
Я задержала дыхание, сжимая сумку. Значит, мы всё же ближе к холмам. Урелтон, насколько я знала, дальше от окраины Ториона.
Кора перемялась с ноги на ногу. На её твёрдом лице появилось любопытство:
– Чем ты занималась раньше? – вдруг спросила.
– Торговала рыбой на рынке, – устало отозвалась.
Кора хмыкнула.
– Да, тебе точно повезло, дорогуша, что ты оказалась здесь. Хочешь есть? Сегодня повариха тебя не покормит – никто не ожидал прихода новенькой, придётся подождать до завтра. Но если сильно голодна, я могу принести тебе что-нибудь из погреба.
– Нет, не нужно, – растерянно мотнула головой. Как бы ни сжимался пустой желудок, кусок в горло не полезет. Я слишком разбита.
– Ну, как хочешь, – фыркнула она и вышла из комнаты, махнув кончиком короткой косы.
Постояв мгновение, я пошла к своей лавке. Здесь пахло, как ни странно, травами. Постель выдали мне не слишком мягкую, в отличие от соседских лавок, но я была и тому рада. Положив рядом свои вещи, сумку повесила на крючок, что вбит в стену у изголовья, стянула порядком запачканное платье и свалилась на лавку. Всё тело гудело и ломило, болела спина, и звенело в ушах. Так тяжело мне ещё не было, произошедшее навалилось на меня горой. Где сейчас Марсу? В пути? Всё дальше от меня? Наверное, ему страшно, и он просится ко мне. В какой приют они его отвезут? Как далеко? В груди засаднила боль, мешая дышать. Я ведь даже не попрощалась с ним. Я не выполнила обещание, данное матушке, позаботиться о нём и уберечь. Слёзы покатились по пылающим щекам. Я отвернулась к стене и глухо заплакала, вжимая пальцы в набитую гусиным пером подушку, уткнувшись в неё лицом. Гнев и отчаяние бушевали во мне, заставляли тело сжиматься. Проклятый день, проклятый Дрио и его потаскухи, проклятый Мортон Амгерр! Моё сердце воспылало от ярости и ненависти при мысли об это уроде, при воспоминании его серых ненастных глазах. Да, он урод! Как и его чёрствое сердце! И другого отношения он к себе не заслуживает! Он разлучил меня с Марсу и отправил чистить сапоги, унизив ещё больше. Гнев нещадно жёг изнутри, и я не могла уже с ним справиться. Сотрясаясь всем телом, рыдала. Ещё никогда и никого я так ни ненавидела, как сейчас его. До жара и жжения в ладонях. Горько усмехнулась, посмотрев замутнённым взглядом на истёртые в кровь пальцы, всхлипнула. Сжала кулак, с силой ударив по подушке, заскулила, закусив губу.
