«Как красиво, – подумал Никитин, – словно и нет войны».
Пахнуло утренней свежестью, прошлогодней листвой. В сердце природы разгоралась утренняя заря – кроткая, чарующая, ласковая. Это тихая нежность не умела кричать и поэтому она понимала, что ее красота и заключается в этой лесной тишине. Лейтенанту в этот миг захотелось удержать это природное счастье, не потревожить его ревом моторов и гулом человеческих голосов.
«Надо будить людей» – подумал он и поднялся на ноги.
– Подъем! Подъем! – громко выкрикнул он. – Тридцать минут на прием пищи!
Вскоре колонна тронулась. Машины ехали медленно, словно никуда не торопились.
– Товарищ лейтенант! Что мы плетемся как черепахи? – спросил чекиста водитель. – Так мы до Смоленска никогда не доберемся.
– Не торопи время, сам знаешь, какой груз везем. Здесь суетиться нельзя…
На лице Клима появилась язвительная улыбка.
– Вы, товарищ лейтенант, думаете, что эта лесная дорога приведет нас в Смоленск? Напрасно…. Я эти места знаю, эта дорога, по которой сейчас мы двигаемся, выведет нас на дорогу «Минск-Смоленск». Мы всего-то в шестидесяти километрах от Минска.
Дорога резко свернула направо. Они снова оказались на дороге, забитой беженцами и отходящими на восток частями Красной армии.
***
Красноармеец Лихачев, молча, смотрел на немецкого офицера, который сидел за столом и что-то быстро писал на листе бумаги. Иногда он отрывался от бумаг и, посмотрев на военнопленного, снова продолжал писать. Дверь открылась, и в комнату вошел уже знакомый Борису офицер в черном мундире СС.
– Хайль Гитлер! – выкрикнул вошедший и выбросил правую руку вверх.
Офицер начал что-то громко и сбивчиво докладывать Вагнеру, то и дел, бросая свой взгляд на военнопленного.
– И так, вы готовы служить великой Германии? – спросил Лихачева Вагнер. – Я не слышу ответа.
– Так точно, господин офицер, – ответил военнопленный. – Я всегда ненавидел большевиков…
Гауптштурмфюрер СС усмехнулся и правой рукой провел по своим волосам. Он почему-то не верил этому русскому, который добровольно сдался им. Но в разработанном им плане данная фигура была просто необходима. Открыв серебряный портсигар с монограммой, он достал сигарету и прикурил от зажигалки. Офицер, не отрываясь, смотрел на Лихачева, отчего тот почувствовал себя крайне неудобно.
– Скажите, Лихачев, вы знаете, что вас может ожидать в случае провала? Вас просто расстреляют, а может, и повесят. Этого мало, за вас ответит и ваша семья…
