— Признаться, я удивлён, когда меня попросили принять тебя на подготовительные курсы. Не часто меня просят о ком-то, о ком я не имею ни малейшего понятия. Видишь ли, Лег, несмотря на то что обучением отпрысков до инициации обязаны заниматься кланы самостоятельно, большая часть детей всё равно проходит через нашу систему образования. Начальные классы, классы коррекции, подготовки. Начиная с пяти лет сыновья и дочери высшей аристократии готовятся к своей будущей жизни. А мы готовимся к тому, чтобы достойно принять их уже в нашем финальном заведении — в императорской Академии. К тому моменту, когда они получают свой дар, мы уже знаем о своих студентах всё — их сильные и слабые стороны, предпочтения, особенности. Но тут появляется человек, о котором мне известно лишь то, что его отец учился у нас более тридцати лет назад. Нет, я не хочу сказать, что таких студентов мало — многие копят деньги всю жизнь, берут кредиты, закладывают имущество. Всё, лишь бы дать своим детям качественное образование, но такие уникумы обычно появляются раз в два-три года. К тебе это, конечно, не имеет отношения, но впервые за последние три сотни лет, я специально сверялся с данными, на подготовительные курсы нашего заведения явилось сразу трое студентов с нулевым личным делом. Признаться, для всего подготовительного курса это вызов.
Я прекрасно понимал смысл того, что говорит ректор, но не понимал, зачем он говорит это мне. Проверяет? Или предупреждает? Или вообще по-стариковски бурчит? Почему-то с каждым предложением мой внутренний определитель возраста добавлял ректору от одного до двух лет. Сейчас, например, магистру Кальвару было далеко за сотню.
— Очень хорошо, что вы все явились за две недели до начала обучения — мы успеем провести начальное тестирование, чтобы определиться с вашим уровнем. Но всё это будет потом. Для начала я должен рассказать тебе о главном правиле нашего института. Здесь нет ни кланов, ни фамилий. Только имена. В стенах этого заведения никто не имеет права выставлять напоказ принадлежность к той, или иной фракции, группе, сословию. Те, кто будет уличён в нарушении этого правила, будет исключён незамедлительно. И никто, повторю — никто не сможет восстановить студента после этой оплошности. Тебе всё понятно?
Я не понял взгляда, которым одарил меня магистр Кальвар, но утвердительно кивнул. Правило мне нравилось — если оно действительно работает, то это сильно уравнивает всех студентов.
