, где воздвиглись базилика, странноприимный дом, библиотека и рынок, поддерживаемые доходами с виноградников, полей, садов и усадеб в Иосафатовой долине
[49]. Возобновляется движение посольств, грамот, милостынь. С ними ширится и поток паломничеств.
Странническая тяга снимает с насиженных гнезд епископов (Конрад Констанций), аббатов (Фульк, настоятель Флавиньи; Иоанн Монтекассинский), «нежных» женщин (Юдифь, невестка императора Оттона; Гидда, графиня Швабская), простых монахов («франкский инок Бернард») и т. д. Видеть святые места, в прозрачной иорданской струе утолить жар сердца, разгоряченного «любовной жаждой», отломить пальмовую ветвь в иерихонской долине, унести подлинную реликвию от Гроба Господня — осколок камня его пещеры, кусочек Крестного Древа, свечу, загоревшуюся нездешним светом в пасхальную ночь, — видеть с высоты Синая «неизреченную славу Божия величия» — таковы были стремления, заставлявшие пренебрегать опасностями «бурных морей, высоких гор, суровой ярости диких народов». Греза влекла за моря. На земле самой романской Европы, начавшей, — по выражению бургундского монаха Глабера — «покрываться белым одеянием церквей», эта греза вызывала множество своих воплощений — круглых «храмов Святого Гроба». Вновь создаваемые церкви наполнялись реликвиями Святой земли; в них люди прикасались к «залогам» нездешней святыни.
Страннические толпы двигались со всех сторон. Самыми подвижными были норманны и англосаксы. Первые избирали один из трех путей: восточный, через Русь, западный — вокруг берегов Испании, через Гибралтар, и южный — через Рим и восточные гавани Италии. Вторые двигались преимущественно третьей из указанных дорог. Они пускались в путь в весеннее время, «вознося перед его началом молитвы Всевышнему, да поможет Он безопасно пройти снежные цепи Альп». В Альпах и Апеннинах их ждали приюты, выстроенные государями из дома Каролингов или местными итальянскими князьями: госпиции Людовика Благочестивого и Матильды Тосканской. В Риме многие проводили зиму, и с концом пасхального времени, «светло озарявшего весь мир, поднималось и двигалось дальше бодрое войско». По словам Беды, в его время совершать паломничество в Рим и, как можно догадываться относительно многих странников, следовать далее в Палестину стало обычаем англов «знатных и простых, клириков и мирян, мужчин и женщин».
Французские путники оставили несколько меньше следов в летописных памятниках, зато на этапах их дороги в Испанию, Италию и на Восток распустился пышный цвет сказаний и песен, собравшихся впоследствии в венок «
