Волга родная: Сказки народов Башкирии, Татарии и Чувашии | страница 45



— Не понимаю, что надо делать, — говорит Умырзак. — Может быть, ты вначале покажешь, дядя бай?

— Тут нет ничего непонятного, — отвечает сердито бай, — вот как надо делать! — И лёг на шкуру, завернувшись ею со всех сторон. А Умырзаку только того и надо было — он моментально скрутил бая веревками, а сам отошел в сторонку и стал наблюдать, что произойдет.

— Эй, что ты делаешь, сынок? Выпусти меня из шкуры! — жалобно стал молить его бай, но Умырзак только посмеивался в усы.

А потом прилетели два беркута, подняли бая в шкуре, приняв его за теленка, и унесли на вершину Кая-тау. Там они разодрали шкуру и, увидев человека, испугались и улетели. Увидев, что бай встал на ноги, Умырзак закричал ему снизу:

— Эй, бай! Чего ты смотришь? Бросай вниз слитки золота и серебра да драгоценные камни! Работай так же быстро, как и я!

Тут только догадался бай, что это был за человек.

— Умырзак, сыночек дорогой! Скажи, как ты сумел отсюда сойти? Научи меня, пожалуйста!

— Не разговаривай там много, бросай сюда сокровища! Когда наполню все три мешка, научу тебя, как оттуда сойти вниз, — отвечает ему Умырзак.

Бай стал бросать ему сверху золото, серебро да драгоценные камни, а Умырзак заполнял ими мешки. Когда мешки были заполнены доверху, Умырзак взвалил их на телегу, крепко завязал и крикнул, глядя в сторону бая:

— Эй, бай! Посмотри внимательнее по сторонам: там лежат жертвы твоего коварства — кости погубленных тобою людей.

У них ты и спроси, как спуститься с горы!

Сказав это, он сел в телегу и поехал в свой аул, к матери.

Сколько ни кричал бай; сколько ни слал проклятии, никто не слышал его голоса. И только на гребне той же горы сидели два беркута, ожидая, когда бай вконец обессилеет и свалится на месте.


СКАЗ О КУРАЕ


В стародавние времена за семью лесами, словно черное пятно на белом, жил, говорят, злой и коварный хан. И была у того хана привычка — еженедельно брить голову наголо. И для этого дела каждую неделю приглашал он молодого джигита. Но ни один из них но возвращался обратно: едва те сбривали ему голову, как хан велел снести им голову. Вся округа жила в страхе, не зная, как противостоять этим проделкам хана. И никто не мог перечить злой воле хана.

В тех местах, за семью лесами, жили-были старик со старухой, которые пробавлялись чем могли. И было у них трое сыновей-джигитов. Сначала хан велел прибыть старшему из братьев — тот, как и все другие, не вернулся обратно в отчий дом. Через неделю пришла очередь среднему из сыновей. Он тоже не воротился обратно. Наконец дошел черед и до младшего из сыновей.