Этот крест на все небо, крест, сам ставший небом над кладбищем, и невероятная тишина были самым страшным, что только доводилось видеть в своей жизни молодому. Оттого и перестал он оглядываться по сторонам. И в глубине души наверняка уже жалел, что старик взял его с собой.
— Жутко-то как… — вырвалось у него. — Почему так тихо вокруг? Хоть бы пес какой завыл! Или самому закричать: — А-а-а… — попытался он действительно крикнуть.
— Заткнись! — Старик тут же толкнул его в бок. — Заткнись, бовдур! Сказано тебе: не знаешь, кого разбудишь! Здесь молчать надо.
— Да ладно вам, — хмыкнул молодой. — Сторожа здесь нет, это мы уже выяснили. А покойничкам как-то без разницы. — Было понятно, что он пытается изо всех сил не показывать, как ему страшно.
— Есть здесь сторож, — сказал старик.
— Вы о чем? — удивился молодой. — Неужто румыны таки поставили?
— Дурак ты, — взгляд старика излучал презрение. — Ну совсем дурак. И чему вас только учат? Неужто ты никогда не слышал про Ночного сторожа?
— Про кого? — удивленно протянул молодой.
— Про Ночного сторожа. На каждом кладбище есть Ночной сторож. Это самый первый покойник, которого тут захоронили. Поэтому его обязанностью стало следить за всеми, кто ходит по этой земле. По его земле. А по ночам он выходит на поверхность и осматривает свои владения, медленно движется по всему кладбищу. И тот, кто встретится с ним, не проживет долго.
— Чушь какая-то! — Молодой, несмотря на страх, попытался говорить бодро.
— А за то, что доводится ему бродить по ночам… — продолжил старик, словно не слыша слов молодого, — был он награжден особенными глазами, которые могут видеть даже из-под земли. И под землей. И не дай Бог попадется кто на эти вот его глаза под землей, кто посмел богохульствовать или его обеспокоить… Тот и костей не соберет. Умрет на месте. Мучительно и страшно.
— Много работы должно сейчас у него быть! — хмыкнул молодой. — Сейчас, когда людей, как собак, прямо в мусорных ямах зарывают. А то и вообще не зарывают…
— Был у меня знакомый, — словно опять не слыша его, продолжал старик, — который много лет назад, еще до войны, да и до коммунистов, устроился работать сюда сторожем. На новое Второе Христианское кладбище.
— Почему новое? — переспросил молодой.
— Потому, что оно было построено тогда совсем недавно. А за должность сторожа на кладбище городская община платила тогда неплохие деньги. Охранять и следить за порядком нужно было и по ночам, поэтому сторожей было два, и сменялись они посменно. И вот вторым устроился как раз он. Первую неделю нормально проработал. Все было хорошо. А потом прибегает ко мне его мать, вся в слезах. Иди, говорит, посмотри Семочку, не знаю, что с ним. Беда, да и только.
