— Садитесь, работники, ужинать,— пригласила Варвара Максимовна ребят к столу.— Угощу вас картофельными оладьями.
За столом Нина села рядом с Андрейкой.
— А ты получил благодарность за работу? — спросила мать у Юры, ставя на стол миску с оладьями,
Юра опять промолчал, не зная, что ответить. Но надо было что-то сказать, и он спросил:
— Какую благодарность?
— Андрейка вот за работу на поле получил благодарность от правления колхоза,— разъяснила Варвара Максимовна.
Юра опустил глаза. Поняв, что он солгал матери, Андрейка перестал есть и уставился на него.
Юра не выдержал этого взгляда и отвернулся.
Ужинали молча.
VI
Василь Голенчик шел по Минску.
Сердце его сжималось от горячей боли. Город лежал в руинах.
На углу Советской и Комсомольской улиц он ничего не узнал. Да тут до самого городского сквера и узнавать было нечего. В сквере сохранилось обшарпанное, закопченное здание театра, поникшие липы и искалеченные тополя. А вокруг сквера виднелись груды развалин, обгоревшие ребра домов, кое-где слепые окна выгоревших зданий — целое море руин.
К Свислочи он спускался как пьяный. Острая боль с каждым шагом усиливалась, заполняя сердце воина, который прошел столько фронтовых дорог. Эта боль делала как никогда ощутимой ненависть Василя к врагам-разрушителям.
Василь любил свой город. Сюда он приехал незадолго до войны. Остался тут работать. Хорошо жили они с Зинаидой Антоновной, которая тоже работала, учительствовала. Воспитывали своего сына Андрейку.
Началась война, и Василь одним из первых был мобилизован в армию. Он торопливо попрощался с Андрейкой, а в школу к Зинаиде даже не успел зайти. Он и теперь хорошо помнит текст оставленной ей записки: «Срочно иду на фронт. Задерживаться не разрешено. Целую тебя и очень прошу, хорошенько смотри за нашим Андрейкой. Будь здорова. Твой Василь».
И вот он шагает через весь центр города в направлении к довоенной своей квартире, в одном из стандартных домов в районе Комаровки. Идет и сам себя сдерживает. Василь умышленно замедлял шаги и начинал оглядываться по сторонам, всматриваться в лица встречных прохожих. «Вдруг увижу кого-нибудь из знакомых или соседей,— думал он,— и узнаю о своих. А может быть, даже Зину встречу...»
Вот и знакомая улица. Низенькие, вросшие в землю две хатки. Выдержали все вихри, уцелели от огня. Рядом с ними, как верный страж, стоит широколапый дуб. Ветви его нависли над крышей одной из хаток.
Под тенью дуба, которой хватало на оба домика, кто-то сидел на низенькой скамеечке и что-то делал. Василь внимательно присмотрелся. Сгорбленная старушка старательно штопает детскую одежду, держа ее перед самыми глазами.
