Конечно же, это военная хитрость – решил единогласно ее военный совет. Все его члены сочли безумным ее намерение принять предложение за чистую монету, что она поняла не столько по высказанным мнениям, сколько по интонации их голосов. Никто более не смел оспаривать ее власть, даже когда это, возможно, и следовало бы сделать.
И в итоге она в окружении свиты оказалась на бастионе, над воротами между двух колоссальных маумуринских башен, посрамленная их каменным величием.
– Так какую же цель вы преследуете? – негромко осведомился стоявший рядом с ней экзальт-генерал Саксис Антирул.
– Хочу послушать, что он скажет, – ответила она, вздрогнув от того, как громко прозвучал ее собственный голос. Здесь, за городской оградой, бой барабанов казался более громким, более грубым и не столь ирреальным. – Взвесить его.
– Но если он хочет просто выманить вас из города?
Будучи изгнанницей, она ненавидела Саксиса Антирула, проклинала его за то, что он встал на сторону ее деверя. В то время его переход на сторону Тысячи Храмов погубил все ее надежды одолеть Майтанета и спасти своих детей. Она даже вспомнила перечень всех мучений, которым собиралась предать его, после того как вернется ее муж и восстановит должный порядок. Но теперь благодаря изменчивости обстоятельств испытывала в его обществе сентиментальное утешение. Блудница-судьба – не столько шлюха, сколько создательница шлюх, она переламывает благочестивых, как сухие ветки, согревая себя на кострах былого величия.
Даже облачившись во все регалии, Саксис Антирул ничем не напоминал того героя, каким рисовала его репутация. Он посматривал по сторонам тусклыми глазками, будучи из тех, кто прячет собственное хитроумие за мутным взглядом. Сочетание объемистого животика с пухлыми, чисто выбритыми щеками скорее соответствовало облику дворцового евнуха, нежели прославленного героя войн за Объединение. Тем не менее он принадлежал к той достойной солдатской породе, которая четко понимает роль армии как инструмента власти. Дом Саксисов происходил из южной Нансурии и имел обширные интересы в самом Гиелгате и окружающем его крае. И подобно многим семьям, не имевшим фамильной или коммерческой опоры в столице, Саксисы отличались искренней преданностью – тому, кто в данный момент находился у власти.
– Мне говорили, что мой долг как императрицы – бежать, – наконец промолвила Эсменет.
Возможно, она предпочла бы общество шлюх. В конце-то концов, до замужества она была одной из них.
