Влада была потрясена до глубины души. Уже набирающее в яркости солнце, синяя лазурь моря и белоснежные плавные очертания шикарных яхт словно растворились перед ее взором, выставив на передний план потрясающе красивого, печального молодого мужчину со сложным внутренним миром и множеством проблем, которого она почти не знала, принимая за истину внешний, лощеный образ…
– Он до сих пор не дает мне забыть о шраме… При случае обязательно обращает на него внимание. Многие из близких чувствуют нашу взаимную неприязнь, поэтому стараются нас не сводить. Я делаю свои дела, а он свои. Наши сферы интересов не пересекаются. И вряд ли бы пересеклись вообще, если бы не это говно с оппозицией… Стараюсь сдерживать его мракобесие, как могу…
Влада не нашла ничего умнее, кроме как выпалить ему, как на духу:
– Ты прекрасен, Васель, как внутри, так и снаружи – нежно коснулась его щеки, желая закрыть эту тему раз и навсегда. – С шрамом или без, ты просто бог. Не хотела тебе этого говорить, чтобы ты не загордился, но думаю, скрывать тут нечего, уверена, тебе не раз об этом уже говорили… Наше знакомство, наша связь…, – она подбирала слова, чтобы они прозвучали искренне, от сердца, – они никогда не были обставлены общественными условностями, излишним романтизмом. Мы с тобой изначально знали, кто что хочет, изначально были честны друг с другом. Я знаю, что это ничего не означает ни для тебя, ни для меня, поэтому говорю тебе это искренне, от чистого сердца… Я никогда не видела такого красивого сирийца, внешне и внутренне…
Он горько усмехнулся. – Ты даже не представляешь, насколько ты заблуждаешься…
Тогда ее не смутили эти слова. А потом она с лихвой осознала их истинный смысл.
***
Какой бы прекрасной ни была сказка, она рано или поздно заканчивается. Влада это понимала и уже обреченно приняла. Они вышли из кафе, Васель помог ей сесть в свой автомобиль, тоже заранее подогнанный сюда одним из его помощников.
– Я бы с радостью провел с тобой весь сегодняшний день, но срочные дела, как назло, – ее сердце болезненно сжалось. Вот он, тот момент. Лучше бы он не играл эту гнусную роль джентельмена. Не пытался соблюсти приличия, проявляя формальную галантность.
– Подкину тебя до отеля, в Дамаск тебя отвезет Махмуд, водитель, с которым ты приехала сюда…
– Не стоит, Васель, я доберусь сама, – постаралась она сказать ему как можно более непринужденным голосом. Лишь бы он не почувствовал ее состояния – надломленного, треснутого, как стакан от налитого кипятка, который вот – вот развалится на кривые осколки.
