– Нет там ничего, – сказал сталкер, залезая обратно в кабину. – Чисто.
– Ах ты, сраный наркоман! – зарычал командир.
И замахнулся кулаком, но в последний момент вмешалась Алиса.
– Постой. – Она ловко перехватила занесенную руку, отвела удар. – Это похоже на галлюцинацию.
После этого Чайка ласково, тщательно подбирая слова, обратилась к Михалычу.
– Расскажи, что ты видел. Что за грузовик?
– Машина. Грузовик. Старый, как в кино[2], – затараторил водитель, обрадованный тем, что хоть кто-то встал на его сторону. – Под лед ушел. Немного вода пузырилась, потом успокоилась.
– Бред какой… Нет, он точно чокнулся, – застонал Захар.
Но на него уже никто не обращал внимания, все слушали рассказ Михалыча. Даже Павел проснулся и внимательно прислушивался к разговору.
– А из какого кино? – уточнила Алиса. Жданов покосился на девушку, как на сумасшедшую.
– Дык это, про войну. Про эту, как ее. Блокаду. – Водитель широко улыбнулся, радуясь, что вместо тумаков получил всеобщее внимание и интерес.
– Что ж, какая-то логика есть, – прокомментировала услышанное Чайка. – Михалыч тут самый старший. Он эти фильмы смотрел уже взрослым человеком. А мы вряд ли вообще видели. Вот ему это и померещилось. А почему? Кто знает. Ментальное воздействие. Или тут газ какой-то выходит…
События последних дней сильно встревожили полковника Бодрова. Анализируя все, что случилось в общине после выборов, Дмитрий Александрович приходил к неутешительному выводу: он потерял хватку, расслабился, перестал подозревать всех вокруг. Попав в бункер «Кирпичного завода», полковник решил, что пришло время заслуженного отдыха. Тут хватало специалистов по решению проблем. Но способны ли они договориться между собой?…
С каждым часом Бодров понимал все яснее: надо действовать. Чтобы спасти товарищей. Чтобы спасти себя.
Едва первые подозрения, что руководство общины темнит и ведет странную игру, закрались в голову полковника, как он тут же позвал к себе в кабинет Ивана Степановича Громова, друга и соратника, одного из самых опытных офицеров Оккервиля. Иван не до конца восстановился после травм, полученных в бою с веганцами и выродками, ходил с трудом, опираясь на палочку. Но голова у него работала отлично, а это сейчас было самым главным.
– Ты звал меня, Дим? – спросил Иван с порога.
Полковник жестом подозвал Громова к себе. Рядом с кроватью Бодрова стоял маленький столик. Там лежали лист бумаги и карандаш. Письменные принадлежности, как и патроны, были в дефиците. Но, в отличие от боеприпасов, расходовались не так активно. Выпросить у местных интендантов немного бумаги было куда проще, чем пяток патронов 7,62.
