Он не договорил, обмякнув, его глаза закатились.
И во мне словно произошёл толчок. Я не знаю откуда пришло знание и как оно оказалось во мне, но мои призрачные ладони уверенно легли на бледное как полотно лицо ученика Вечных, а затем, прежде, чем даже услышала грохот выломанной двери и крик: «Кровавый след тянется сюда», я прошептала:
— Этар эргаэн, — и ощутила, как покалывают кончики пальцев.
И покалывание стало почти обжигающим, когда неимоверным образом мои ладони, покрывшие лицо юноши, обрели реальность и чёткость, завершаясь рваным краем у запястий.
— Ччччто это? — захрипел ворвавшийся на чердак боевой маг.
А я судорожно пыталась вспомнить, вспомнить что-то важное, что должна была, по-видимому, знать, что-то решающее, значимое, необходимое. Упорно ускользающее от сознания…
Но когда боевой маг не отрывающий потрясённого взгляда от моих материализовавшихся рук, призвал боевое плетение, на раздумья времени уже не осталось, и я рефлекторно дернула ученика на себя.
Руки отозвались болью.
Она вспыхнула в запястьях, по краю призрачного слома, обожгла холодом ладони и осталась испариной на моей спине, когда открыв глаза я поняла, что нахожусь в своей спальне в доме Гаэр-аша, а передо мной лежит истекающий кровью отступник!
Подняла испуганный взгляд на оторопевшего Гобби, повторно осознала, что сумела вытянуть ученика отступников, и тут же вскочила, чтобы без слов метнуться за дверь, и уже там сорвавшись на бег, за несколько секунд домчаться до столовой.
Я ворвалась к ребятам и ректору видимо в момент принятия какого-то как минимум эпического решения — лица у всех были суровые и сосредоточенные, позы напряжённые.
Ровно до моего появления.
А стоило вбежать мне, как все четверо повернулись, посмотрели на меня и… и стали куда напряжённее, чем были до этого, словно окаменели. Но у меня не было времени разбираться в их реакции.
— Норт, — срывающимся голосом позвала я. — Ты мне нужен, срочно.
Он отмер в ту же секунду, поднялся и неожиданно мягко, даже как-то успокаивающе, произнёс:
— Конечно, сокровище моё.
А затем, идя ко мне, так же мягко спросил:
— Больно?
Откуда он узнал?
— Немного, — честно призналась, потерев ладони. — Они всё ещё отзывались онемением и странным покалыванием, словно я их долго держала на льду.
И тут Норт выдал неимоверно странную фразу:
— Ничего, многим девушкам бывает больно, ничего страшного, боль я сейчас уберу.
И пока я недоумевала при чём тут многие девушки, он мягко обнял меня за талию, вывел в коридор, закрыл двери в столовую и попытался взять меня на руки. Отпрянув, торопливо выговорила:
