– Лиза, тебе не одной пришлось тяжко, – дрожащим голосом проговорила она. – Мы остались вдвоем, только ты да я. Твоего отца не стало. Нам нужно держаться вместе.
Я знала, что должна попросить прощения. Что должна хотя бы попытаться усмирить свой гнев. Знала, что по совести надо поступить именно так… но я не могла.
– Как мы можем держаться вместе, если ты не веришь ни одному моему слову?
Ответа я ждать не стала. Не хотела слушать. Отвернувшись, я побежала по лестнице в свою комнату, перепрыгивая через ступеньки.
Захлопнув за собой дверь, я кинулась на постель. Потом достала из сумочки телефон.
Мне нужен кто-то, кто мне поверит.
Кто-то, кто не примет меня за чокнутую.
Я набрала номер Нейта. Он ответил после второго гудка.
– Лиза? В чем дело?
Я рассказала всю историю сначала. Дойдя до незваного гостя с демоническим лицом, я услышала, как Нейт вздохнул.
– Лиза, у тебя ужасный голос. Передохни. Тебе правда нужно остыть.
– Ты мне тоже не веришь, да, Нейт?
Молчание. Потом он сказал:
– Почему бы мне не подъехать? Может, это было бы кстати? Может, тебе нужна компания? Я хоть сейчас.
– Ты не веришь мне, да? – настаивала я. – Тоже считаешь, что я свихнулась. Да, Нейт? Отвечай!
Обычно, пока я говорю, доктор Шейн сидит за своим стеклянным столом, постукивая по нему карандашом или пожевывая ластик. Однако сегодня она прохаживалась вдоль занавешенного окна, которое занимает в ее кабинете целую стену. На ней была длинная летняя плиссированная юбка голубого цвета и белая блузка с длинными рукавами и открытым воротом. Золотой медальон на цепочке покачивался в такт шагам.
Она кивала, слушая мой рассказ о первом вечере в доме Гарри, но лицо ее оставалось непроницаемым. Стоило мне дойти до демонической твари, выпрыгнувшей в окно, как доктор Шейн остановилась и скрестила руки на груди.
Я закончила свой рассказ на том, как нашла мальчика в стенном шкафу и решила ничего не говорить его матери. Доктор скользнула обратно в кресло и придвинулась поближе к столу. Склонившись над желтым блокнотом, она написала несколько строчек.
Я ждала, что она скажет.
Неужели она не поверит, что я все видела наяву, как и мама с Нейтом?
Наконец доктор Шейн подняла голову и отложила карандаш.
– Нужно время, Лиза, – вымолвила она.
Я уставилась на нее. Значит, она мне тоже не верит?
– Твой мозг пережил ужасный шок, – продолжала доктор Шейн. – Результатом, как мы обе знаем, стали красочные ночные кошмары. Порой они становятся настолько выразительными, что кажется, будто они воплотились в реальность.
